– А! – от неожиданности Толька даже подскочил.
– Хто ж это тебе тетрадку о то подписувал?
– Мама… – недоуменно взглянул на отца Толик.– А че, красиво же…
– Это почему о тут о то… понадписана не моя о то хфамилия, а о той старой карги, га? – лицо отца мгновенно приняло выражение крайней озабоченности.
Но вместо Тольки на вопрос отца отреагировала мама, которая в это время перебирала в углу картошку:
– Тю-ю, совсем сдурел… Так у всех жеш четверых метрики на мою фамилию. Или забыл, шо сам же метрики и выписывал им всем? Вот, хто старый, а меня тока и знает, шо обзывает, – ко всеобщему удивлению, необычайно спокойно, даже не разгибаясь, ответила она.
– Так тада, оно… о то, шо?.. Выходить, шо надо теперь о то… регистрироваться, язви, чи шо?.. – сам же и ответил на свой вопрос отец, красноречиво почесав затылок. И после небольшой паузы продолжил, но уже более шутливым тоном, – Выходить, надо здаватца та засписуваться, язви… Та с этою жеш вашей ма-амою, будь она не ладна… Чи – с этой Гашкою… чи с Салапэтею… И с этою старючею каргою мне о то теперь записуваться?.. Та никада у жизни! Та на гада оно здалося, шобы я о то…
– И никуда ты не денисся, старый Хрыч, – перебила его мама, – И законы эти – не я понавыдумывала… Та можно и не регистрироваться; пускай тада все четверо так и продолжают мой род. С моих жеш родных пошти никого вже не пооставалося – с продолжателей Вишняка, – отвлекшись от ведра с картошкой, не реагируя на шутки отца в свой адрес, вдруг задумчиво предложила мама.
– Болтаить, шо попало: буд-то хто с моих о то остался… Ишь, грамотна кака она нашлася… Шаманаиха!
– Та как это не осталося твоих, када у Ивана Славка, уже два года, как родился?
– Та на шо мне той Славка? Нет уж, стара карга, дудки! Мои кровные сыновья и будуть о то под твоей – засратой о то хфамилией жить усю жисть? Та никагда, пока я живой, о того не будеть!! Не-е-т, дорогушечка, девки о то – временный товар, нихай им твоя хфамилия и достаётца. А Толька с Паукой будуть тока Журбенко и – точка!! Мои сыновья, шо хочу, то и делаю! Завтра же заеду у сельсовет, та узнаю там, шо к чему… Надо, Катя, срочно записуваться, язви их у душу…
– Та, как хочешь… Ну-ка, подержи мешок, – высыпая из ведра картошку, меланхолично согласилась мама.
Так, благодаря Толькиной «гадской» пятерке, спустя двенадцать лет после знакомства с отцом, мама приняла его предложение руки и сердца.
На следующий день отец полушутя-полусерьезно спросил у Аньки с Олькой, хотят ли они носить его фамилию. Анька сказала, что она уже привыкла к старой, поэтому предпочитает остаться на маминой фамилии – Вишняк.
А что до Ольки… Мамина фамилия ей-то нравилась, и даже очень, но, поскольку впервые в жизни ее, еще дошкольницу, удостоили чести предстать пред выбором, она и предложила всей семье свою версию: выбрать не из двух, а из трех – еще более красивых