– Вы думаете, что сюда пришлют американцев? – спросил сержант.
– О, безусловно. Американцев, вдвое выше меня ростом, здоровых, с чистыми сердцами, спящих по ночам, никогда не бывших раненными, никогда не бывших контуженными, не пьющих, хранящих верность своим девушкам, оставшимся дома, и по большей части не знающих, что такое лобковые вши, – славные парни. Вот увидите.
– Вы итальянец? – спросил сержант.
– Нет, американец. Посмотрите на мой мундир. Его сшил Спаньолини, но он не совсем правильный.
– Северный или южный американец?
– Северный, – сказал Ник. Он чувствовал, что на него снова накатывает. Нужно поменьше болтать.
– Но вы говорите по-итальянски.
– А почему бы нет? Вы что-то имеете против? Разве я не имею права говорить по-итальянски?
– У вас итальянские медали.
– Пока только ленточки и удостоверения. Сами медали присылают позже. А то дашь их кому-нибудь на хранение, а человек уедет; или они потеряются со всем прочим багажом. В Милане, правда, можно купить новые. Документы – вот что действительно важно. Да вы не расстраивайтесь. Пробудете на фронте достаточно долго – тоже получите.
– Я ветеран эритрейской кампании, – чопорно заметил сержант. – Я сражался в Триполи.
– Большая честь познакомиться с вами, – сказал Ник и протянул руку. – Нелегкие, должно быть, выпали вам денечки. Я заметил ваши нашивки. А в Карсо вы случайно не бывали?
– Меня только что призвали. В начале войны я по возрасту не подлежал призыву – слишком стар.
– А я еще недавно был слишком молод, – сказал Ник. – А теперь я демобилизован с фронта.
– И почему же вы сейчас здесь?
– Демонстрирую американскую форму, – сказал Ник. – Думаете, это не важное дело? Мне, правда, воротничок немного жмет, но скоро вы увидите, как неисчислимые миллионы одетых в эту форму парней налетят сюда, как саранча. Кузнечики. Вы знаете, то, что мы в Америке называем кузнечиками, это та же саранча. Настоящий кузнечик маленький и зеленый, и сравнительно слабенький. Тем не менее не надо путать его с семилетней саранчой или цикадой, которая издает своеобразный непрерывный звук, правда, сейчас я не могу его припомнить. Стараюсь, но не могу. То почти слышу его – то он пропадает. Вы извините меня, если я прерву наш разговор?
– Пойди поищи майора, – сказал сержант одному из двух ординарцев. – Вижу, вы были ранены, – снова обратился он к Нику.
– В самые разные места, – ответил Ник. – Если вы интересуетесь шрамами, могу показать вам очень интересные, но я бы предпочел поговорить о кузнечиках; то есть о том, что мы называем кузнечиками и что на самом деле представляет собой саранчу. Когда-то эти насекомые играли очень важную роль в моей жизни. Возможно, вам это будет интересно, а вы можете рассматривать мою форму, пока я буду рассказывать.
Сержант рукой сделал знак второму ординарцу,