Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу. Анатолий Зарецкий

и она рассказала, как уже больше года заботится о ней вместо мамы. А ей самой не больше восьми. Я видел это в ней и раньше – когда играли в дочки-матери. А тут Людочка в роли мамы настоящей девочки. Так захотелось, чтоб Светка вдруг стала нашей с Людочкой дочкой. И я долго относился к ней, как к дочке. Мы с Людочкой тогда года три вместе воспитывали нашу малышню. Людочка – это моя жизнь. Громкие слова? Нет, Ирочка. Именно это я чувствовал, когда родилась наша любовь. И знаю, Людочка чувствовала то же самое. Я видел это в ее глазах, вместе со своим отражением.

      – Толик, ты так хорошо говоришь. Вот увидишь. Людочка почитает твои стихи, и мне говорить ей ничего не придется. Напиши, пожалуйста, еще парочку. А то целую неделю ждать. А я буду читать и думать, что ты написал мне.

      – Ну, Ирочка, ты и мазохистка. Давай твой альбом.

      Я от жизни не жду ничего –

      В моем будущем нет тебя.

      Полюбить не могу никого

      И живу, ничего не любя.

      Радость, счастье, мои мечты –

      Все из сердца ушло. Только ты

      В моих мыслях, в моей крови –

      Вечный призрак погибшей любви.

      ***

      Я люблю весенний ветер,

      В синем небе облака.

      Если солнце ярко светит,

      Тает вмиг моя тоска.

      О далеком, о прекрасном

      Сердце радостно стучит.

      Напоенный светом ясным

      Дух ликует и кипит!

      Глава 6. О, если бы в веках

      О, если бы в веках, как зелень луговая,

      Мы проросли опять из глубины земли.

      Омар Хайям

      Как же долго тянулась та неделя после вечера, когда Ирочка подарила надежду.

      Я верил и не верил, и мучился в сомнениях. Неужели после стольких лет отчаяния невозможное станет возможным? Неужели мне удастся вернуть любовь моей Людочки – подруги детства и юности, которую столько лет любил до самозабвения и которую, казалось, давным-давно потерял навсегда?

      Отобрав двенадцать стихотворений, аккуратно переписал их в обычную школьную тетрадь. Я очень старался, ведь эта тетрадь окажется перед взором моей богини. Она впервые прочтет мои стихи, посвященные ей. Она, наконец, узнает, как сильно люблю, как страдаю оттого, что не уберегли нашу первую любовь, которая была такой прекрасной. Я понимал, что это единственный шанс объясниться с любимой. Другого такого шанса судьба может и не подарить.

      Ирочке отдал обе тетради: ту, которая предназначалась Людочке, и общую тетрадь, в которую записывал подряд все мои стихи, даже о школе и футболе. Вторую тетрадь попросил передать лишь после того, как Людочка прочтет стихи, отобранные мной, и станет очевидным, затронули они ее, или нет. Я, конечно же, рисковал, но после Ирочкиного признания верил, что она приложит все усилия, чтобы загладить вину.

      В воскресенье так и не дождался Ирочку – пора было возвращаться в казарму. А в понедельник вдруг вызвал на проходную брат, передавший, что она будет ждать меня к шести часам – нам предстоит поездка на окраину города.

      Долгожданное