Я торчу на бегущей строке.
***
Я уходил с этих Тишинских холмов, последний раз раскручивал местные переулки, и вдруг ноги вывели меня к планетарию. Конечно! Не просто зоологический сад, а зоологический сад планет!
Я спешил и не вошел внутрь. Зато вспомнил, как ходил туда в детстве с отцом, как поднял рыло, как впервые уяснил отличие планеты от звезды, как люди в россыпях звезд находили простые фигуры.
Я зачем-то посмотрел вверх. Небо было белым-белым и начиналось прямо тут, метрах в трех-четырех.
Расщепление атома
И казалось, в воздухе, в печали,
Поминутно поезд отходил
Б. Поплавский
Ничто не убивает мечту так же верно, как воплощение мечты.
Верность дешево ценится, потому что нет удобного момента ее оценить.
Стойкость похожа на флегматичность.
Новый Фауст готов остановить любое мгновение.
Иногда ему кажется, что он близок к абсолютной внутренней точности, совпадению с собой. Что последует за этим – взмах резонансной волны? смерть? новая жизнь? А иногда все путается, забывается, и будущее снова просторно и мутно. Каким ему и положено быть.
***
Он заходит в гости к другу. Друг как раз нынешним утром получил нечто роковое – то ли вызов, то ли визу, – и его дом полон каких-то двоюродных людей. Друг принимает его в дальней комнате. Разговор идет о вещах важных, но не актуальных.
Открывается дверь. Входит хозяйка, продолжая протирать тарелку.
– Звонил Григорий, – говорит она. – Он заберет холодильник завтра в четыре.
Хозяин коротко улыбается ей, фиксируя прием информации, и возвращается к своей мысли.
– Структура космоса…
Завтра в четыре, то есть спешки нет. Просто расщепляется жизнь – то ли вдоль, то ли поперек, – и в новой реальности Григорий забирает холодильник, а в старой, типа видеокассеты, рождаются галактики и уточняются акценты.
Мы ведь тоже не ждем, когда кончится реплика в телевизоре.
Ты уходишь в прошлое, становишься приятным воспоминанием, фрагментом отечества.
Ты отнесен далеко, вмонтирован в кухню и отныне всегда будешь пить черненький кофе и говорить что-нибудь умное, но как бы без звука.
***
Раньше тут была световая реклама «Станки из ГДР». Теперь ничего этого нет.
Зато в минуте ходу отсюда, в подземном переходе, среди объявлений о пропаже собак и детском питании на листке бумаги нацарапано: «Продается башенный кран». Он готов сделать обобщение, но удерживается от этого усилием воли.
***
Новый вещи походи на старых, полузабытых людей.
Ксерокс ерзает туда и сюда с листком бумаги. У Робина тоже была привычка ерзать, устраиваясь на скамейке.
Принтер перед работой издает утробный звук. Котик тоже любил глубоко