Лёша давно хотел спросить Софрона, как он мог поступить так безответственно, но щадил брата, давая некоторое время оклематься от травмы и стресса. Но сейчас он уже хотел узнать, не притворяется ли Софрон. Выйдя из кабинета психиатра, он ненадолго задумался. И когда Софрон попытался прочесть, о чём именно задумался его брат, было поздно – Алексей отогнал прочие мысли, и думал лишь о кабинете ЭЭГ.
Софрон взбежал по лестнице на два этажа вверх, и стал искать нужную дверь. Ему это удалось почти сразу. Он вспомнил, что надо постучать, и сразу после этого зашёл.
Внутри стоял ещё один врач, только на этот раз женщина. Она стояла спиной, и сразу громко и чётко сказала, что входить нельзя. Однако, из-за незваного гостя ей пришлось повернуться. Это была женщина лет тридцати пяти с длинными волнистыми русыми волосами. Белый халат и её фигуру скрывал до весьма скромного уровня, так что Софрон сразу устремил взор на её лицо. Не сказать, чтобы она была красавицей, но Софрон Васильевич долго смотрел на неё, то на нос, то на губы, то в голубые глаза. Женщина тоже стояла, как вкопанная, и смотрела, то на него, то на его шейный корсет.
– Здравствуйте… Здесь делают ЭЭГ?.. У меня и бумажка есть, – начал С., спустя пять секунд молчания, словно не своим голосом.
– Да, здесь… Давайте, – она протянула руку.
Он отдал направление, и одновременно с этим вошёл Алексей, убедиться, что брат не творит какие-нибудь странные вещи. Женщина встрепенулась, посмотрела на Лёшу и стала читать, что там написано.
– Проходите, садитесь, пожалуйста, на стул, – сказала она через пару секунд и пошла настраивать что-то на компьютере. Она сделала вид, что присутствие брата её нисколько не беспокоит. А брат, в свою очередь, поняв, что всё хорошо, вышел. Он уже настроился, что и для этой процедуры придётся долго ждать, или возникнут какие-нибудь трудности, так что иное развитие событий его очень обрадовало. Но ещё больше его, как человека умного и рассудительного, обрадовало то, что врачи в области психологии за него выяснят всё, что он хотел знать, и в случае, если, не дай Бог, Софрон болен, сразу подскажут, что делать. Так что ему оставалось лишь немного подождать.
Софрон тем временем пытался полностью расслабиться, как ему и велела эта, уже успевшая ему понравиться, женщина. Тут он вновь учился самоконтролю. С одной стороны ему нравилось слушать её голос, с другой – улыбка от процесса сама растекалась, если не на губах, то где-то внутри, а с третьей – он понимал, что надо выполнять команды, потому что интересен результат этих занятных исследований. В процессе ему удалось вывести формулу: надо совмещать все эти три фактора одновременно, раствориться в реальности, быть где-то посередине всего.
Когда милая дама вынимала провода из сеточки у него на голове, он посмотрел ей в глаза и сказал:
– У Вас очень приятный голос. – И говорить это ему было так приятно, что он опять улыбнулся.
– Спасибо. –