– Ну, и в чем дело? – спокойно спросил главврач.
– Так, непорядок, – с трудом нашел нужное слово Сереня. – Какой пример молодежи?
Снизу вверх устало зыркнув на санитара, Саблер, уже открывая дверь, услужливо предложил гостям:
– Прошу.
И пока Щегловитов со стариком бочком проследовали в палату, главврач, замечая неподалеку санитарку Валечку, – она как раз вынесла в коридор кучу пустых банок из-под пива, – сказал Серене:
– Ваша правда, Сергей Васильевич. Дурной пример – заразительный. Еще раз увижу это безобразие, – кивком указал он в сторону пивных банок, – уволю.
Все обитатели палаты, в которой «лечился» Иван Яковлевич, каждый со своего места, провели взглядами Щегловитова, старика с окладистой бородой и Саблера.
Приблизившись к застывшему на коленях, лицом к пустому углу Корейшеву, Саблер откашлялся и сказал:
– Доброе утро, Иван Яковлевич.
Оглянувшись на посетителей, Иван Яковлевич встал с колен и, обращаясь к Щегловитову, поинтересовался:
– Ну как, дядя, проверил печень?
Щегловитов кивнул в ответ, и Иван Яковлевич продолжил:
– И какое же будущее ты выбрал? Под патриаршую тюрю в реку огненную или еще пожить?
– Пожить, – тихо, но твердо ответил предприниматель, и тогда Иван Яковлевич, улыбнувшись ему, сказал:
– Вот это правильно! Продашь, значит, все свое ничего, раздашь денежки всем обиженным и – в Иерусалим. Тут я тебе чертежик вычертил, – достал он из бокового кармана больничной пижамы свернутый вчетверо лист бумаги и, развернув его, протянул Щегловитому: – Вот. Сядешь в Одессе на пароход – и до Бар-града. Поклонишься Николаю Угоднику и прямиком на Святую гору. А оттуда до Иерусалима – рукой подать.
– Любопытный план, – пряча листок в карман пальто, сказал Щегловитов.
– Да это уж какой Господь тебе начертал, – улыбнулся в ответ Корейшев. – Главное, в Бар-граде бананов не переешь. Вспучит. А на цирроз свой наплюй. Рассосется. Ну, а тебе чего? – обратился он к старику с окладистой бородой, стоявшему рядом с предпринимателем и важно кивавшему на каждую фразу Ивана Яковлевича.
Явно не ожидая, что к нему обратятся, старик стушевался и отступил за спину Щегловитому.
– Это мой повар Артем, – представил его Щегловитов. – Я уезжаю, его рассчитываю. Вот он и хочет в деревню к себе вернуться. А его старый отцовский дом, пока он у меня служил, вроде бы рухнул, что ли? Вот он и хочет построить новый, а какой именно – сомневается: то ли со шлакоблоков, то ли бревенчатый, пятистенку. Чтобы им вместе с внучкой было бы в нем покойно.
– Приляг, – предложил старику Корейшев и указал на пол за своей кроватью: – Вот тут.
Старик затравленно глянул на Щегловитова, но тот с улыбкой сказал ему:
– Ложись, коль уж вызвался попросить совета у Божьего человека.
Старик покряхтел и лег.
– На спину. Так, – склонился