– Владик, Владик, ты как? – услышал я голос Петровича и осторожно приоткрыл глаза. Я лежал на спине и ощущал спиной упругую прохладу резины. Наверное, шезлонг, опрокидываясь, приземлил меня за пределы чугунного квадрата. Повезло. Хотя, какое, на хрен, везение, если здесь такие твари ползают? Впрочем, я чётко видел прежний интерьер лаборатории, без странных листьев, и склонившегося надо мною испуганного Петровича. Наверное, он стоял на коленях, потому что занимал большую часть поля зрения.
– Она уползла? – собственный голос показался мне звучащим со стороны и лишённым интонаций.
– Что?.. Да! Всё в порядке. Ты как, можешь пошевелиться?
Я послушно пошевелился, попробовал приподнять голову, почувствовал неприятное… давление где-то за глазами, на грани боли, и осторожно опустил голову на место. Резиновая прохлада, которую вновь ощутил затылок, была приятной.
– Могу. Что это было?
– А что ты видел? Я спиной стоял…
– Подождите, – я старался подбирать слова, – в том, что мы пили… Никакой химии?
– Ну что ты. Я физик, а не химик, даже не думай. Извини, я должен был тебя предупредить, но… Хотел удивить, сделать сюрприз… Вот, нельзя нарушать правило – нельзя пить, если работаешь…
– Какая работа? Что это за фигня была?
– Это не должно было быть опасно, не наша частота… Я всё объясню, чуть позже… Крови, вроде, нет. Только шишка на темени. Надо приложить… Тут у меня кусок меди был, сейчас принесу, не двигайся, полежи пока.
Гул в голове постепенно сходил на нет и, когда Петрович через пару минут вернулся, я уже осматривался, сидя на полу. Странно, но я ощущал себя вполне трезвым, только очень хотелось пить. А лёгкую головную боль вполне можно было считать последствием падения. Приложив к шишке на темени тяжёлый обрезок принесённой медной полосы, я осторожно встал, пошатнувшись от лёгкого головокружения. Петрович поднял и подтащил к столу шезлонг, аккуратно постелил выпавшее при падении одеяло, помог мне устроиться поудобнее и, вздохнув, уселся в своё кресло, напротив. Помолчав немного, он медленно произнёс, внимательно глядя мне в глаза:
– Ну что… Что бы ты, Владик, не видел, это была реальность. Пить хочешь?
– Да.
Жадно, прямо из горлышка пластиковой бутылки, я вливал в себя шипящую тёплую минералку, наслаждаясь балансом между счастьем и несчастьем, возрождающимся с каждым глотком. Самое ценное в жизни – всегда очень простое. Глоток воды, утоляющий жажду, ценнее миллионного счёта в банке… пока хочешь пить.
– Да, – я окончательно успокоился, –