Поэтому Конституция, являясь единственным источником уголовного законодательства в материальном смысле – источником содержания, не является его источником в смысле формальном – источником текста, а потому и текст норм Конституции не может конкурировать с текстом норм Уголовного кодекса.
Проведение в жизнь начал современного федерализма осложнено в сегодняшней России и давними, и нынешними реалиями.
Из опыта Российской империи полезно учесть принципиальный отказ от той партикулярности уголовного законодательства, которая была присуща таким ее современникам и соседям как Германия (до Бисмарка и даже после него) и Австро-Венгрия, где каждая из автономий имела собственные кодексы и конструкции уголовного правосудия.
Российская империя на протяжении всей своей истории практиковала законодательный монополизм в масштабе всей страны в сочетании с правоприменительным плюрализмом на юридически и этнографически различных территориях. В Польше и Финляндии, Закавказье и Средней Азии действовали разные по содержанию законы, но принимались или утверждались они одной, центральной, властью. Но в то же самое время даже один и тот же закон п р и м е н я л с я по-разному – в зависимости, главным образом, от криминологических (говоря по сегодняшнему) обстоятельств, порождавших специфичные для данной территории или местности причины и мотивы конкретных преступлений.
Российская империя – при всех тех своих качествах и свойствах, которые заведомо исключают какую бы то ни было идеализацию – ни исторически, ни юридически вовсе не была искусственным конгломератом, принудительным сожительством народов. На избыток комфорта никто не жаловался, но все недавние предки нынешних жалобщиков на притеснение и угнетение в «тюрьме народов» в свое время имели возможность выбора, и он его сделали сами. Например, у Польши был выбор между нахождением в составе Германии, Австро-Венгрии или России, но даже и после крушения всех этих трех империй Польша предпочла враждовать со всеми их правопреемниками и играть на противоречиях между ними (глубокую характеристику последствий можно прочитать в первом томе мемуаров У. Черчилля). Грузия и Армения своих северных соседей предпочли южным не просто в порядке выбора, но и из обоснованного опасения лишить себя всякого выбора. Украина с Россией не однажды разъединялась (по соображениям преходящим) и воссоединялась (по соображениям непреходящим), но как и всякая история, эта тоже учит тому, что история ничему не учит.
В «империи зла», «тюрьме народов» был ли народ-тюремщик? В «колониальной империи» была ли метрополия в смысле британском, французском или хотя бы итальянском?
Евразийский военно-государственный союз народов-соседей, рожденный потребностями самосохранения перед постоянной внешней угрозой общих врагов, требовал единого законопорядка. Он нес все черты своего времени.
Но когда