– А представьте, батюшка, – разинув рот и уставив глаза в потолок, мечтательно молвил звонарь, – если приход наш был бы, скажем, не четыре скромные сотни, а четыре полновесные тысячи душ!
– Да откуда, Маркуш! – остудил его батюшка. – У нас на всех и земли не хватит. Да и работы на такую прорву народа нет. Им же всем прокормиться надо.
– Землю Господь сотворил для всех тварей земных, сколько бы их ни было, – помахал пальцем в воздухе звонарь.
– Вот они и живут там, где им место для жития уготовано.
– Ну а вдруг! – не унимался звонарь.
– Любишь ты помечтать, – улыбнулся отец Константин. – За мечтами да пустыми разговорами у тебя чай остынет.
– А я еще налью, горяченького! – задорно ответил клирик, похлопав по медному пузу самовара.
– Тихо ты, обожжешься! – ухватил его за руку священник.
Неугомонный звонарь благоговейно посмотрел на отца Константина, дважды кивнул ему и тут же перескочил на другую тему.
– А вы слышали, что Федотья Андреевна на днях учудила?
– Что? – отставил чашку священник.
– Праздник устроила! – вскинул руки Марк.
– Это как? В будний день?
– Ну да! Пирогов настряпала, гостей столь назвала, что в избу не поместились, – в восторге заходился звонарь. – Пришлось стол во дворе накрывать.
– А повод-то для празднования какой был? – поинтересовался священник.
– Она и без повода может, – протянул значимо Марк и хитро прищурился.
– С неё станется, – улыбнулся священник. – И все ж таки повод какой-то должен быть… Что сама-то говорит?
– Говорит, весть радостная к ней прилетела, – снизошел до объяснения звонарь, – долгожданная, говорит. И очень многих касаемая! Вот!
– Что ж, ее праздник и нам к радости! – перекрестился священник. – И к нашему столу пирог с луком и яйцами принесла. Второй уж вечер, почитай, ее угощение едим.
Оба шумно отхлебнули чай из блюдец и задумались каждый о своем.
– А вы не находите батюшка, что бабушка Федотья… немного странновата? – почесал в затылке звонарь.
– Чем она тебе не угодила? – благодушие священника росло с каждым глотком чая, с каждым куском пирога. – Обычная деревенская старушка, набожная, в косыночке, в теплой шали на плечах. Сидит тихо при доме и занимается своим хозяйством. Да к нам в церковь в каждый значимый день заглядывает без пропусков.
– Так-то оно, так, – доставал из головы мелкие мысли звонарь. – Да только чудная она какая-то. Вот и с праздником своим. Ни с того ни с сего, по своему собственному напридуманному календарю объявила день красным и веселье устроила.
– Что ж в том плохого? – блаженное настроение отца Константина не портили такие речи. – Если на душе у человека радость, и он ею с другими щедро делится? По-моему, это богоугодное дело.
– Ну