От неожиданности Тэс, который облокотившись на ограждение, рассказывал Нике что-то о том, как дельфины загоняют и ловят рыбу, дернулся, разжал руки, и его телефон, как в замедленном кадре, стал неумолимо падать вниз вдоль белоснежного борта катера.
– Ой, прости, патлатый! – с деланным расстройством сказал Иво, хотя сочувствующие слова не могли скрыть самодовольной радостной ухмылки на его лице.
– Иво, ты что?! – прикрикнула на него девушка.
Тесей уже не слышал этих слов. Как будто в голове переключился какой-то тумблер. «Мой телефон, последний подарок отца, ну уж нет!» – подумал он, и, скинув спортивные сланцы, одним точным, привычным для натренированного тела прыжком оказался в море.
На катере послышались возгласы: «Человек за бортом, остановитесь скорее!». «Это мой сын, остановитесь!» – в отчаянии кричала Елена Александровна.
Только девушка-экскурсовод с древнегреческим именем Афина стояла, замерев в скользящих по её белоснежной коже солнечных лучах, как каменная ко́ра, и светилась загадочной довольной улыбкой, какую можно видеть только на губах античных скульптур.
Глава 2. Кухонное царство
– Черепаха ползла куда-то по своему привычному черепашьему маршруту, по своим обычным черепашьим делам, как делала это день ото дня, сколько себя помнила. Она переползала через маленькие и огибала большие камни, минуя пучки выжженной летним знойным солнцем и истрепанной буйными морскими ветрами травы. Её твёрдый панцирь цвета заболоченной земли впитывал в себя солнечные лучи и соленые морские брызги, изредка долетающие со стороны обрыва, отделяющего твердую и надежную почву под ногами от накатывающих водных валов.
В отличие от большинства своих сородичей, боящихся покидать уютные, вдоль и поперек исхоженные леса и тропы, маленькое, но решительное животное проделало уже очень большой путь, и продолжало двигаться, повинуясь какому-то только ей ведомому стремлению.
Возможно, главной целью этого упорного неутомимого движения были сочные вкусные растения, которые можно найти на побережье, или ей просто нравилось мерять своими когтистыми лапками бесконечную огромную твердь острова. Как бы там ни было, черепаха ползла вперед, не обращая внимания на палящее солнце и превратности ландшафта.
Вообще, черепахи на небо, как правило, не смотрят. Да и на то и дело скользящие по панцирю и поверхности земли тени тоже не обращают внимания. Мало ли – облако или чайка какая. Вот и орла, стремительно пикирующего к своему будущему обеду, черепаха не заметила. А если бы и заметила – спрятаться-то все равно негде, кроме собственного переносного убежища, столько раз неизменно выручавшего черепаху, о чем многозначительно свидетельствовали большие царапины от когтей и падений на её костяной броне.
Только когда привычная перспектива