Илларион, духовник конунга, говорит ему:
– Истинно скажу тебе, князь, дерзки слова этой песни.
Конунг нахмурился.
Эллисив вдруг говорит:
– Позволь мне, отец, ответить храброму Харальду?
Ярислейв говорит:
– Ну что ж, ответь.
– Харальд, – говорит Эллисив, – с чего бы мне замечать тебя? Я знаю, что ты славно натягиваешь лук, да что в том проку, если стрелы твои летят мимо Свейна? Верю, что хорошо правишь кораблем, да что в том проку, если правишь его прочь от врагов – искать спасенья у отца моего?
И еще Эллисив говорит:
– А как умереть тебе суждено, не знаю, но не хотелось бы, чтобы от вина.
Страшный шум поднялся в гриднице от таких обидных слов, многие русские открыто смеялись, варяги схватились за мечи, кровь бросилась Харальду в лицо. Тогда одноглазый Ульв говорит:
– Тебе ведомо, конунг, что слова ее ложь. Наш Харальд сражался при Стикластадире как лев.
Ингигерд сердито смотрит на дочь и говорит:
– Да, Ульв, нам ведомо это!
Ярислейв говорит:
– И мне сие ведомо, иначе не принял бы Харальда у себя и не поставил начальником над вами. А что до ее слов, что не скажет дитя неразумное? Да и негоже воину спорить с женщиной.
Тут он поднимается и, ласково всем улыбнувшись, вместе с семьей, святыми отцами и приезжим греком покидает гридницу и велит продолжать веселье.
И вот, едва конунг ушел, знатные люди и дружинники снова наполнили кубки вином и все заговорили разом, только на одном конце стола говорили не то же самое, что на другом.
Русские говорили:
– Ай да Ярославна! Языкаста девка!
– Как бы со своим языком, – говорили другие, – Ярославне в девках не засидеться.
А начальник стражи конунга Чудин-воин так сказал:
– Это нам позор, братие, что сами не сбили спеси варягу.
Варяги же, подливая себе меду и вина, упрекали Харальда, говоря:
– Не стоило тебе, Харальд, вязаться с Эллисив. От нее никогда не знаешь, чего ожидать.
Харальд, выпив еще рог вина, сказал:
– Я хорошо знаю, чего ожидаю от Эллисив.
– Чего же? – спрашивает Рагнар.
– Чего ожидают от женщины, когда берут ее в жены? – говорит Харальд.
Все засмеялись, но потом увидели, что Харальд не шутит и обида его велика.
– Хорошее дело, – сказал Ульв одноглазый. – Да честно сказать, я не видел бабенки строптивей.
– Это мы посмотрим, – говорит Харальд.
– Не сердись, Харальд, – подливает ему вина Рагнар, – но я думаю, что конунг не отдаст за тебя Эллисив.
Но Харальд рассердился и ударил кулаком по столу, и Рагнар замолчал.
Тут подошел к ним Чудин-воин и говорит:
– Прав Рагнар. Скажу тебе тоже не в обиду: резов вольный конь, да не дорог без седла.
От этих слов Харальд схватился за меч, потому что ничто сильней не ранило его, как напоминание о потерянном престоле. Но сдержался и сказал:
– Биться с тобой не хочу, Чудин, ибо ты мне друг, но посмеюсь над тобой