– Тихо, Владик, тихо, она с Андреем сегодня в Липецке, к сестре поехала. До вечера точно не вернётся.
– Иван Павлович.. Иван..
– А ну-ка, замолчи! – к Лёхе подлетел Максим и встряхнул его за плечи. Ошалевшая Светка округлившимися глазами смотрела то на Лёху, то на Влада, то на Ивана Павловича. Замерла и жена Ивана Павловича. Пауза получалась убийственная. Ситуацию спас ребёнок: громкий крик из свёртка с голубой лентой как будто разбудил всех, и гости, пряча друг от друга глаза, молча пошли в церковь. На улице остались Максим и попрошайки.
– Это что такое? – бешеным сдавленным шёпотом свистел иерей, – Что за театр, слышишь, это ведь тебя Лёха зовут, да? Что за чревовещание, слышишь меня?! – Максим снова резко тряхнул Лёху. И тот вдруг вскочил.
– Я не Лёха, я Леонид, – абсолютно спокойным тоном ответил он, растопырил пальцы здоровой руки и всей пятернёй резко и дерзко толкнул Максима в лицо. Иерей поскользнулся и неуклюже плюхнулся на землю. Лёха перевёл взгляд с Максима на Петю, потом на Светку, смял сто рублей и бросил их ей под ноги. И ушёл, не оборачиваясь.
7
Выручил, как всегда, Костик. Очнулся Лёха от того, что кот шершавым языком лизал ему нос, и чихать захотелось нестерпимо. Лёха оглушительно прыснул и подскочил. Он лежал сразу за калиткой, которую даже не закрыл за собой, лежал на грязном, подтаявшем под ним снегу. «Какой хрен меня сюда занёс?» – хмуро подумал Лёха, а потом прижал к груди Костика и зарылся лицом в его густую шерсть. «Костян, спас меня опять, а? Не кот ты, а какой-то ангел-хранитель, что ли». Костик вдруг задёргался, отпрыгнул от Лёхи и зашипел.
– А ну, прекрати, Костик! Слышишь? Иди-ка сюда! – но кот в четыре огромных прыжка взобрался сначала с крыльца на сарайчик, а оттуда – на крышу.
Кряхтя, Лёха поднялся, глубоко вдохнул, но привычного студёного озноба не почувствовал. «Ишь, потеплело как на улице! – удивился он, – Сколько сейчас? Все градусов десять, что ли?». Он подошёл к оконной раме, отогнул на себя термометр в растрескавшейся стеклянной оправе. «Ну, точно, десять! Вот и весна, вот и слава …". Тело само дёрнулось влево, и Лёха с размаху ударил головой в перила. Отключился.
Включился. Уже дома, посреди комнаты, сидя на табурете. «Что это было? – с тревогой подумал Лёха. Так и до „дурки“ доиграюсь. Надо выпить, а то второй день тревоги эти.. Ну их». Но, как ни пытался, встать он не смог. Было ощущение, что сам он приклеен к табурету, а тот, в свою очередь, каждой ножкой накрепко приколочен к облупленному деревянному полу. Лёха испугался по-настоящему. Затаил дыхание. Покачался. Бесполезно. В тишине он вдруг услышал, как у ворот хлопнула дверь машины. И испугался ещё сильнее. «Что ж было-то, а? Не помню, нихрена не помню, может, это уже за мной приехали, а? Что было? Светка, ага. Петя. Сигаретами их угостил. Потом.. Потом Иван Павлович приехал. И… И?».
Ответы сами вошли в его дом.
Чуть