Чудеса это там… а не прямо сейчас,
Не мечтайте о них, забывая хранить,
Эту данность того, что всегда и для нас,
Кто-то жизнь отдаёт, начиная любить.
Кто-то жизнь, кто то свет, закрывая себе,
Направляя на путь, на тревогу, печаль,
Принимая их вес, что пока в голове,
Не нашёл понимания счастья, а жаль…
Не нашёл, не искал, сколько нам ещё Не…
Осознать и оплакать придется в итоге,
Я иду по тропинке забытой к себе…
По когда-то заброшенной, долгой дороге…
Ни тебя…
Ни тебя… ни меня… ни любви, обреченной на память остаться,
Потому, что мы завтра пойми, забываем опять признаваться…
И дышать, и дышать, и дышать, без возможности ей надышаться,
Начинаем разлуку впускать, заставляя любовь разрываться,
Между прошлым и между мечтой, между ревностью и обладанием,
Дабы снова ни с тем и не с той, обрекая её на заклание,
Доставая отточенный нож, для сердец неокрепших и важных,
Сознавая всё это и всежь, продолжаем не раз и не дважды,
Наносить, наносить, без причин, за ударом удар по горячим,
Разбивая душевный почин, извиняемся, плачем и клянчим,
Возвращение чувства туда, где тревожно, зашито и больно,
Но от туда… увы, как всегда, откликается эхом: «Довольно…»
Ты во мне умирала…
Ты во мне умирала, как птица,
Залетевшая в клетку любви,
Продолжая неистово биться,
Разбивая крыла до крови…
Устремляясь к привычной свободе,
После жадной, неистовой ласки,
Принимая свои по природе
И привычные грустные маски.
Ты желала любить и летать,
И по своему в этом старалась,
Ты хотела единственной стать,
Но ни разу во мне не осталась…
А я ждал и терпел, и прощал,
Эти всполохи ярких желаний,
Говорил, убеждал, заставлял,
Предрекая полет расставаний.
Понимая, что просто умрёшь,
В моей клетке с неистовой болью,
Что себя никогда не найдешь,
В этом смысле пришедшем с любовью.
Наблюдая, как бьешься во мне,
Как желаешь полет предстоящий,
Как рыдаешь потом в тишине,
Принимая свой вид настоящий…
Я тебя отпускаю к мечтам,
Где мы верим, надеемся, ждем,
Ты не знаешь, как больно мне там,
Когда крыльями в сердце моём…
Есть данность…
Есть данность – вольности судьбы,
Черта, где безупречен таймер.
И ей противны крики, и мольбы,
Как бесполезны всполохи случайных,
Хотя, и важных в перекрестках чувств,
Сбивающих привычную дорогу,
Которые знакомы наизусть,
Спешащие к тому же эпилогу…
Возможности,