Домой буфет забирать некуда, сватаю его своей золовке, Ляльке. Прежде чем вывозить, прошу её глянуть… Эффект тот же, свет и радость в глазах. Убеждаюсь, что догадка верная…
Привозим буфет к Ляльке.
Пока она накрывает чай, открываю дверцу, вдыхаю запах дерева и, ощущая себя последней дурындой, шепчу: «Привет, меня Ира зовут, а тебя – Свиюш, да?… Здорово…».
Этот медленный, медленный, медленный день
Сегодня в 12 часов 43 минуты пополудни закончился первый день моей жизни. Это произошло на сидении медицинского фургона по дороге в клинику Касвелл. Я наконец-то умерла.
Он был долгим. Медленным. Невыносимым. Когда Бог дает нам жизнь, он дает нам тело для нашей души. Моей душе при раздаче досталось два. Два почти одинаковых тела – целых два для одной-единственной одинокой души. Одно назвали Джун, другое – Дженнифер. Джун и Дженнифер Гиббонс, так меня зовут. Когда я слышу, что люди ищут свою половинку, мне хочется взять обрез и выстрелить им в голову – потому что их половина уже живет в их теле. Они и знать не знают, каково это – быть поделенным надвое без всяких надежд обрести себя… Прожив тридцать лет в бесконечном ощущении абсолютной боли, я нашла единственный выход – если одно мое тело умрет, то душа, наконец, станет единой. Наверное, хочется какого-то порядка? О кей, мне тоже когда-то показалось, что этот мир создан для порядка…
Но началось все с хаоса. Джун и Дженнифер родились у своей мамаши, и все поначалу думали, что две близняшки – просто приз для семьи. Пара кучерявеньких шоколадных малышек. Ведь никто так и не понял, что это был один-единственный человек. Как только окружающие увидели,