– А верите в хозяина тайги, говорите о каком-то Байнае.
– Байанае. Это верование моего народа, а я часть его. Якуты считают, что у каждого предмета есть свой дух – иччи. Но особо у нас почитается дух огня – Хатан Тэмиэрийэ. А прибывая на новое место, мы просим духа местности, чтобы он был добр к нам.
– Извините, но вы какой-то не такой коммунист, – внимательно оглядела его Марта.
– Самый обыкновенный.
– Не скажите. Все коммунисты ярые атеисты, а у вас духи огня, местности. Язычество какое-то. А шаманов вы видели?
– У меня дед был шаман.
– Серьезно? – вытаращила глаза девушка.
– Старики говорят, что он был сильным шаманом.
– Даже не верится, вы очень чисто говорите по-русски, и вдруг – шаман.
– В Красном живут почти одни русские. Вот я с детства и говорю по-русски. Но дома с мамой мы беседуем только по-якутски.
Они подошли к развилке, где одна дорога, огибая лесополосу, уходила к баракам, другая – к конторе лесоучастка.
– Рад был помочь. Может, донести до дому?
– Спасибо! Тут недалеко. До свидания!
– До свидания!
Алексеев прошел немного по направлению к конторе и повернул обратно. К Сомову идти он не собирался. Было неудобно, что обманул Марту, зато познакомился.
Когда пришел домой, мать сразу заметила, с сыном что-то не так, лицо его светилось счастьем.
– Ганя, ты сияешь так, словно тебя наградили.
– Я встретил девушку.
– Наконец-то! А то я думала, так и умру, не увидев внуков. Кто она? Как зовут?
– Немка. Зовут Марта.
– Хорошее имя. Ты познакомишь меня с ней?
– Обязательно.
Но до знакомства было еще далеко, целый год.
Алексеев был не стеснительного десятка, но как к Марте подойти, не знал. Не скажешь ведь, помните, я помогал вам нести мешок. Редко, но встречал ее в лесоучастке, каждый раз испытывая радость, здоровался … и проходил мимо. Сомнения одолевали его: наверное, у нее уже есть жених, и как смешно он будет выглядеть со своим ухаживанием.
Так, в сомнениях и надеждах, прошел год. Наступила осень сорок пятого. В тот год баржа с грузом для сельпо пришла поздно, по Лене уже который день несло кружочки сала – смерзшиеся кристаллики льда, на самом деле напоминающие кружки сала, и пробрасывало льдины. Вот-вот должен был начаться ледостав, и капитан парохода, приведшего баржу, грозился увести ее в затон, находящийся в семидесяти километрах выше. Своими силами явно было не справиться, пришлось Алексееву обратиться за помощью к Сомову. Тот повздыхал, но в ситуацию вник и, к радости Алексеева, людей выделил. Но радость председателя сельпо поутихла, когда он увидел новоявленных грузчиков – одни женщины. Была среди них и Марта.
– Иван Егорович, ты бы мне мужиков дал. А женщин хватает: и свои, и метеостанцовские, и почтовики, и колхоз выделил.
– Не могу, план горит. Я уже в райцентре появляться боюсь. Женщин и то с кровью от себя отодрал.