Гостю Антонида Власовна обрадовалась, быстро накрыла стол, выставила водку. Пила она наравне с мужчинами и никогда не пьянела, лишь становилась веселей. Вот и в этот раз завела патефон, вытащила из-за стола Ножигова, закрутила в танце – несмотря на свою грузность Ножигов был отличным партнером, и Антонида Власовна это знала, так как Ножигов был у них частым гостем. И как же она огорчилась, когда Дрюков попросил ее на время оставить его с Ножиговым наедине для серьезного разговора.
– Все бы ей петь да танцевать, – вздохнул Дрюков, прислушиваясь к шагам жены, – мои заботы ее не интересуют. И кто бабам такую власть над нами дал? Знаешь, Леонид Мартынович, лично я ничего не имею против, если коммунист сойдется со спецпереселенкой. Была бы баба хорошая. Хуже будет, если она выйдет за своего, за такого же спецпереселенца. Кого они нарожают? Да таких же, обиженных на Советскую власть. А у коммуниста и дети будут, что надо, их только правильно воспитать. Но Алексеев! Ты же знаешь, эта сволочь угробила мою жизнь. Уже готов был приказ о повышении в звании и о переводе меня в область. И тут этот гад засадил мою сестру в тюрьму, – Дрюков стукнул кулаком по столу. – Понимаешь, что это значит?
Ножигов согласно кивнул, он уже много раз слышал эту историю, которую подвыпивший Дрюков повторял с назойливой настойчивостью.
– Раз близкий родственник в тюрьме, я вообще не имею права работать в милиции. До сих пор жду, что меня вот-вот снимут с должности. А я за эти годы так бы в области развернулся, показал, на что способен. Я Алексеева каждый божий день проклинаю, он ведь мою сестру ни за что под тюрьму подвел. Сволочь! Свое воровство прикрывал. А у меня, кроме Фаины, родных нет, – Дрюков смахнул слезу и опрокинул в рот стакан водки. – Понимаешь, никого, вдвоем мы с ней на белом свете. Как могу я простить это Алексееву? Ни за что! Он мой самый заклятый враг! Бедная Фаина…
Ножигов знал, как было на самом деле. Фаина работала в Красном завскладом сельпо, прежний председатель пьянствовал, подписывал бумаги не глядя, и Фаина, пользуясь этим, хорошо нагрела руки. Крала она напропалую, а потом настрочила на председателя письмо в органы, мол, председатель ворует, пропивает народное добро. Из района нагрянули с проверкой, обнаружили большую недостачу, и председатель получил приличный срок. Вместо него прислали уроженца этих мест молодого Алексеева, серьезного, непьющего. Но Фаина то ли понадеялась на защиту брата, то ли подумала, что легко обманет такого молодого руководителя, а может, просто уже не могла остановиться – продолжала воровать. Не забывала и брата, каждую свою поездку в район Ножигов передавал Дрюкову от сестры увесистый сверток. Алексеев поймал Фаину за руку, причем при свидетелях, и позвонил куда надо. Приехали, произвели у Фаины обыск в квартире. Затем суд и десять лет заключения.
– Вот засадим его кралю, узнает, как это – терять близкого человека.
– Есть проблема.
– Какая? – недобро