– Была Марта, была, – ответила на его немой вопрос Матрена Платоновна. – Забрала Августу Генриховну и ушла. Даже чай пить не стала. Нечего, говорит, нам по чужим углам скитаться. Вот так. Правда, спасибо, что ее мать не забыли, сказала. Расцеловала меня, – Матрена Платоновна улыбнулась, – хорошая девушка, ласковая…
Значит, ушла. Вот все и определилось, и решать ничего не надо, устало подумал Алексеев, Марта сама все решила.
– Похудела, однако, сильно. И хромает.
– Хромает? Почему?
– Их там тоже на лесозаготовки посылали, вот в лесу и случилось, а как, не сказала. Срослась нога неправильно. Хромота на всю жизнь. Садись, будем ужинать. Модуна я уже покормила. Молодец, на Марту не лаял, сразу за свою признал, а ведь она всего несколько раз у нас была. Умный пес.
Ужинали молча, Алексеев видел, мать что-то хочет спросить, и, зная что, торопливо поел и вышел на крыльцо. К нему тут же подбежал Модун, положил голову на колени. Поглаживая пса, Алексеев подумал, три месяца он ломал голову, как правильно ему поступить, а все решилось в один день.
Подошла мать, постояла и снова зашла в дом, но тут же вернулась:
– Ты к Марте идти не собираешься?
– Зачем? Марта своим уходом – могла бы меня дождаться – ясно дала понять, между нами все кончено. И правильно сделала. Пострадала-то она из-за меня, вся ее вина подстроена Ножиговым. В тюрьме она подумала и пришла к выводу – вместе нам нельзя.
– Какой же ты у меня еще дурачок, – Матрена Платоновна легонько толкнула сына в затылок. – Марта судима и думает, что тебе, коммунисту, она теперь не пара, да к тому же еще хромоножка. Вот и не хочет к тебе навязываться. Ждет первых шагов от тебя, от мужчины. Как и должно быть. И было всегда, с начала времен.
– Чтоб ее снова из-за меня посадили? Сама же говорила – отец в первую очередь думал о других, а уж потом о себе.
– Говорила. Но ты, однако, думаешь о себе, – Матрена Платоновна ушла в дом, хлопнув дверью.
Опять виноват. И так виноват, и этак. Да он давно бы был у Марты, если бы не знал, чем это ей грозит. Нет, Марта больше из-за него не пострадает.
И вроде бы решил окончательно, но промучился всю ночь, не представляя, как он будет жить без Марты.
А жизнь текла своим чередом, запустили новую пекарню, достроили склады. А тут еще нагрянула ревизионная комиссия из района. Крутился, не передохнуть. И это отвлекало от мыслей о Марте. Зато ночами только о ней и думал.
В лесоучастке из-за занятости не появлялся, да это, как он считал, и к лучшему – не встретит Марту. На работе всякое упоминание о ней пресекал, попытался было Николай завести о ней разговор, но Алексеев так раскричался… Николай сильно обиделся и замолчал, как Адам. А Новоселова, глядя на Алексеева, лишь тяжело вздыхала.
Но встречи с Мартой избежать не удалось. Шел к Сомову договориться насчет рыбалки, начался осенний ледоход, и рыба от шума пряталась в курьи и небольшие