Нелин голос вернул Кешу в состояние равновесия. Подруга – в сереньком, каком-то старушечьем платьице, со своим неизменным хвостиком – по-птичьи присела на краешек соседнего стула и продолжила:
– Хотя – нет, не поеду, реальная Англия наверняка окажется гораздо хуже моей мечты. Испорчу всё только. Мечтать будет не о чем… Вот что: уволят – буду сидеть дома под одеялком, есть «свинок в одеялках»3 и смотреть «Дневник Бриджит Джонс». Ту часть, где она валяется на кровати, завернувшись в одеялко.
– У меня дома есть Одеяло Депрессии. Мамуля связала из разноцветных квадратиков. Могу одолжить, – предложил Кеша.
– О мой Купидон, это то что надо! – обрадовалась Неля. – Значит, договорились: увольняют меня – приносишь Одеяло Депрессии. Увольняют тебя – я приношу целый противень английских «свинок»… Кстати, а ты что будешь делать, если тебя уволят? Научишься танцевать танго? Напишешь книгу? Заведешь собаку?
Шутливый разговор с Нелей помогал снять напряжение.
– Ха! Скажешь тоже. Танго – никогда, собаку – тем более. А вот про книгу мне идея понравилась. – Кеша достал из нагрудного кармана свой блокнотик с пингвинчиком и помахал им в воздухе. – Тут наберется целый справочник полезных советов для продавцов-невидимок. Уверен, не я один такой стеснительный, где-то в этой вселенной купли-продажи есть мои братья по разуму… И мамуля всегда мечтала, чтобы я стал писателем…
Кеша с тоской посмотрел на хрюкинскую интерпретацию знаменитой картины Кустодиева «Купчиха за чаем», где на месте главной героини был изображен сам директор «Домашнего рая», ничуть не уступавший купчихе в дородности и изяществе. На автопортрете полная шейка Григория Петровича была украшена неизменным платочком, кокетливо повязанным на правый бок; розовая рубашка с парой-тройкой стразиков оттеняла щечки-яблочки. А сколько вкусняшек было навалено на столе щедрой рукой мастера! Ни в одной купеческой лавке не найдешь такого изобилия. Не говоря уже про самый современный хромированный электрочайник – куда там Кустодиеву с его устаревшим самоваром!
– Я бы твою книжку с удовольствием почитала, – ободряюще кивнула Неля. Поправила белый кружевной воротничок – такие Кеша видел на маминых школьных фотографиях. – Кстати, тебе нравится мое платье? Нашла в мамином шкафу. Винтаж.
– Да, очень мило, – рассеянно отозвался Кеша, высматривая в наряженной толпе Майю. – Для платья семидесятых годов. Леопольд будет в восторге. Если он любит неяркие вещи, конечно.
– Да? – Неля вдруг погрустнела. – Значит, тебе не нравится… Не очень-то я умею одеваться… Просто подумала, к серым глазам оно неплохо подойдет. Надо было послушаться бабушку, она сказала, что я в нем похожа на мокрую синичку-московку…
– Прости, Нель, на самом деле тебе очень идет, – запоздало осознал свою бестактность Кеша. – Да,