– Окружить замок! Никого не выпускать!! – кричал Тучков.
Спустя четверть часа им удалось силами казаков выбить ворота и въехать во двор. Но внутри было пусто. Чернышёв с Тучковым лично прошарили все покои и не обнаружили никого, кроме одинокой старухи, спрятавшейся с перепугу в кладовке.
Но зато увидели, что все комнаты замка были похожи на военные склады; в них было полно продовольственных запасов, ружей, пороху и свинцу. После отчаянного крика Тучкова и гневных угроз о расправе, старуха, наконец, показала им погреб, откуда был вырыт основательный подземный ход. Тучков с Чернышёвым прошли его насквозь и оказались в гуще леса…
– Ушёл! – запыхавшись, выдавил с досадой Тучков, – Предатель. Что делать? От него теперь можно ждать чего угодно. Надобно его разыскать, пока он не собрал войско!
– Поздно, – отряхнул мундир Сашка, – Боюсь, что он его уже собрал.
– Вернёмся в Душет и допросим народ в замке. Они, наверняка, осведомлены о местонахождении хозяина.
Но в Душете они застали неожиданную картину: отряд гренадер заполнил площадь. Супруга царевича Вахтанга, выйдя на башню замка, отчаянно кричала собравшемуся народу о притеснении крови любимого ими царя Ираклия и требовала мщения.
Сашка испуганно потянул Тучкова за рукав:
– Едем отсюда. Как бы эта разъярённая толпа не разорвала нас на куски.
И они спешно ретировались.
Возвращаясь в Тифлис, Тучков сокрушённо заявил:
– Делать нечего; заберем остатки армии из Тифлиса и сами пойдём к Ларскому ущелью. Если мы не поможем Кноррингу, то помощи ему ждать не откуда.
– Но, если мы уйдём, Тифлис останется полностью беззащитным, – напомнил Сашка.
– А гори он огнём! – ожесточённо заявил Тучков, – Если Кнорринг не приведёт подмогу, нас самих не сегодня-завтра всех перережут, как малых щенков!!
1802 год сентябрь
Санкт-Петербург
Александр Павлович, читая письма Чернышёва о положении дел в Грузии, становился всё мрачнее. Прав был Кочубей, предупреждая, что Кнорринг не оправдает его надежд. В глаза императору бросилась фраза из письма: «Основная сложность заключается в том, что новое управление не знает не только местных нравов и обычаев (к коим само население относится с трепетом и святостью), но даже не владеет грузинским языком…»
– Верно, – прошептал Александр, – Мы терпим поражение, потому что мы там чужие. Нам не верят и оттого ненавидят. Нужен человек из местных; тот, кто почитаем грузинами и свято предан Российской империи.
Он начал перебирать в памяти возможные кандидатуры:
– Князь Багратион, что прославился в Итальянском и Швейцарском походах с Суворовым? Смел. Но слишком молод и горяч. Не наломал бы дров ещё поболее? Кто ещё? Царевич Давид себя дискредитировал в глазах родственников. Нет, грузинские царевичи отпадают. Эдак они, войдя во вкус,