– Молодец.
– Не видел, да?..
– Не видел.
– Жаль… Но я могу пересказать. Если хочешь, конечно.
Фишер вздохнул.
– Слушай, я вижу, что ты дружелюбный и общительный, но давай не сегодня. Я что-то выдохся.
– Понимаю, понимаю… – Гибс заложил руки за спину и принялся расхаживать по камере. – Это здешняя практика: интровертов и экстравертов обязательно садят вместе, чтобы не снюхались. Понимаю, понимаю… – Знаток здешних практик покивал сам себе и продолжил челночную ходьбу.
На следующий день, наверное, в то же самое время – Фишер не мог сказать точно, потому что все его приложения, включая часы, и записи за ночь исчезли из памяти – Гибс снова выходил в эфир. Второй в жизни сеанс депривации9 Фишер перенёс уже гораздо лучше, во всяком случае, не свалился на пол и не катался, ударяясь всякими местами о предметы обстановки. А минут через пять после возвращения на территорию света, он вдруг услышал металлический голос:
– Уильям Фишер.
– Да-а? – Новичок машинально взглянул наверх, откуда к нему обращались.
– Через минуту к тебе придёт посетитель с вопросами. Ты должен ответить.
– Угу… – Фишер скривился и покачал головой. – Гибс?
– С тобой что, говорил Директор?!
– Ну, если вот этот бас с потолка его, то да.
– Хм, везёт!.. Я прилягу, пожалуй.
– Да, я как раз об этом.
– Ну, меня-то жизни учить не надо! – горделиво сообщил Гибс, забираясь на верхнюю полку.
– А в чём моё-то везение, можно узнать?
– Ты ещё слишком мало здесь, чтобы понять.
Когда минута истекла, прямо через серебристую стенку в камеру прошёл человек в тюремной робе. Если Гибс был на восемь лет младше Фишера, то этот выглядел на столько же старше.
– Приветствую, неудачник.
– От неудачника слышу.
– И не поспоришь. – Гость усмехнулся. – Гарланд Эллисон.
– Фишер, Билл.
– Я знаю. Говорят, ты работал по угонам?
Фишер кивнул.
– Без посторонней помощи?
Ещё один кивок.
– Я не специалист, но говорят, что в одиночку этот бизнес ведут или очень крутые профи, или придурки. Кто ты?
– Раз в тюрьме, значит дурак. – Фишер ухмыльнулся.
– Или просто придуриваешься. Ты точно работал один, или всё-таки с подельниками, но молчишь?
– С чего бы мне с тобой откровенничать, подсадной?
Эллисон со вздохом поднял глаза кверху.
– Клиент демонстрирует принципиальность.
– Иметь принципы – это хорошо, – одобрил Директор. – До тех пор, пока принципы не поимеют тебя.
Эллисон, хмыкнув, отвернулся. Через пару секунд Фишер вдруг нашёл себя на полу, покрытым испариной: болезненный спазм – вроде прострела в спине, но гораздо сильнее – прошёл по всему телу и сбросил новичка вниз.
– Раз