– Пошли отсюда, пока не замёрзли!
– Куда?!
– Вон вход! – Фишер указал на зияющий в гладкой стенке круглый проём.
– Далеко!
– Да тут шагов тридцать, от силы!
– Я боюсь! Я не сдвинусь с места! – заявил Ноксмен, хватаясь ещё крепче.
– Ну и хер с тобой!
Фишер переступил через попутчика и направился к люку. За ним оказался коридор с закруглёнными стенками без каких-либо деталей – ни других люков, ни светильников, ни чего-либо ещё; сплошная матовая серебристая, чуть шероховатая на вид поверхность, скрученная в трубу. Проём за спиной Фишера затянулся точно таким же материалом; он попытался дотронуться до этого серебра, но буквально в полудюйме от стенки пальцы ожгло нестерпимым жаром, примерно как от раскалённой плиты.
– Ещё одна иллюзия… Помните, что я говорил вам о Бес-Смертной? Здесь что-то вроде того, только более художественно. Видно, хозяин Высокого Замка когда-то мечтал стать дизайнером, но понта хватило только завести тюрьму.
Иллюзорная мембрана начала наползать, словно поршень, требуя пройти по прямому, как ствол пистолета, коридору до самого конца. Пока Фишер шёл, перед его глазами с бешеной скоростью титров в конце фильма прокрутился немаленький текст – правила внутреннего распорядка. В конце тоннеля оказалась не очень большая камера-пузырь из всё того же серебристого «материала», в которой присутствовали двухъярусные нары, столик, параша и диковатого вида парень. Последний при появлении Фишера просиял, но через секунду вернулся к своему занятию, а он расхаживал туда-сюда, глядя в себя и беззвучно шевеля губами, и обмахивал себя растопыренными ладонями, как веерами. Новичок покачал головой.
– Приветствую. Фишер, Билл.
– Да-да-да… – Старожил одновременно покивал и отмахнулся. – Извини, дружище, сейчас не до тебя. Кстати, на твоём месте я бы прилёг.
– Вот как?
– Да. Нет времени объяснять. Тридцать секунд до эфира.
Фишер, хмыкнув, запрыгнул на верхнюю полку.
– Ложись внизу. Пятнадцать секунд.
– Так там же твоё место.
– Поверь мне! Десять, девять…
Фишер соскользнул вниз и уселся на смятой шконке.
– Четыре, три, две, одна, эфир.
Неожиданно вселенная Фишера перестала существовать.
…Когда абсолютное ничто рассеялось, он лежал на полу камеры на спине, с ногами под койкой. Сокамерник склонился над ним и оценивающе, с некоторым сочувствием, разглядывал.
– Как ощущения, дружище?
– Отлично… Как будто на мне танцевали…
– На самом деле, когда тебя, – сосед Фишера на мгновение закрыл лицо ладонями, – зашорили, ты свалился