Худощавый человек с острым и отрешенным лицом, в коричневом тэрлике, сидел на траве и извлекал звуки из белой коробки с длинной шеей, на которой были натянуты волосы от конской гривы. Он водил по этим волосам палочкой, похожей на маленький лук. Вокруг человека сидели люди и слушали, затаив дыхание. Когда музыкант закончил, один из людей подался вперед и спросил:
– Цырен-ахэ, сколько стоит ваша скрипка— хур.
– Давай три рубля и забирай мою скрипку. Я сделаю еще! – рассмеялся человек.
Они встали и пошли, о чем-то договариваясь. Музыка испарилась… Я побежал к маме и рассказал обо всем.
– Аа, это Жамбалов Цырен, – рассмеялась она мечтательно, – он волшебник и делает скрипки…
В кузнице приятно пахло смолой, папа строгал доску на верстаке.
– Папа, сделайте мне маленькую скрипку! – попросил я. Папа продолжал строгать, он думал. Потом отставил рубанок в сторону и сказал:
– Скоро я начну расковывать коней, выберу самые крепкие волосы из хвостов и грив. Будет у тебя скрипка!
Я мечтаю о скрипке, слушаю голоса людей, скрип колес, шум ветра и дождя… Сколько в мире звуков! Они никогда не кончаются, они поют и плачут, радуются и печалятся. Мир – это музыка… И вот папа вручил мне маленькую скрипку— хур в ящичке. Только почему он положил в футляр кору лиственницы с высохшей смолой? Я выбросил кору и, вытащив скрипку, стал играть. Долго я водил смычком по волосяным струнам. Но чарующие звуки стали медленно тускнеть, а потом и вовсе превратились в визг. Что случилось? Я разочаровался и забросил скрипку.
Через много дней папа сказал мне, что смычок скрипки надо смазывать смолой. И снова скрипка очаровывала меня волшебными звуками. Вот только нагаса— эжи недовольно проскрипела:
– Это от дьявола. Грех!
Что ни делаешь – все грех. Но нагаса— эжи знает жизнь лучше меня. Душа моя опечалилась. Как жить дальше, что надо делать для того, чтобы любить музыку и быть безгрешным?
НА ЛЕТНИКЕ
Скота и овец у нас стало много. Ягнята большие и крепколобые. Я пасу их и смотрю на озорных трясогузок, которые радостно кричат: «Чив— чив— чии». Вот бы найти их гнезда и собрать яйца. Но опять же нагаса— эжи говорит, что это божьи птицы и нельзя трогать их гнезда. Видимо, только серенькие и беспечные воробьи не божьи.
Мы перекочевываем на летник у подножия горы Соктуй. Папа погрузил на телеги пожитки. Я уже большой, не поеду на телеге, а погоню с Жалма-абгай коров и овец.
На летнике, как на другой земле, хотя у Соктуя такие же горы и леса! В березняках шебуршат и кукуют кукушки, вдоль речки