Старик не отреагировал, так и остался лежать неподвижно.
– Вы хотите, чтобы я его допросил, государь?
– Нет, постарались до тебя. Он рассказал всё, и про другие ордена, и про то, как пропал наш отряд, который преследовал вестника. Глупая история, Арждени. Глупая и скверная. Поднимайся, старик. Слышишь?
Къёрвард пнул лежащего, потом ещё раз. Старик по-прежнему не двигался.
– Государь, – осторожно подал голос Ардени. – Вряд ли мертвец расскажет больше. Прикажите принести каярной настойки и ведро с водой.
Вряд ли кто-то из маршалов позволил бы себе вмешаться, стояли бы, потели, молясь Грэну о том, чтобы король не отправил никого из них на виселицу. Скорее всего, если бы господин Ардени проявил дерзость несколько месяцев назад, его ждала бы та же участь, но сейчас король лишь недовольно крякнул, да кольнул сухим взглядом.
– Распорядись, – гулко приказал он.
Когда мокрый, кое-как отмытый от блевоты, но пришедший в сознание старик, покачиваясь, замер посреди шатра, Къёрвард хмыкнул.
– Он готов отвечать, государь, – поклонился Ардени.
– Я вижу, ты не только ловить врагов мастер, – ухмыльнулся король. – Не хочешь занять тёпленькое место? В полку кирасиров постоянно жалуются на лекаря, мол, глупостями занимается – раны не прижигает, а, как баба деревенская, нитками штопает.
– Как вам будет угодно, государь, – поклонился граф, – но мне моя, пропахшая кровью чёрствая корка, дороже воняющих гноем и портянками лекарских караваев.
– Ну, ладно-ладно, – нахмурился Къёрвард. – Научился языком молоть…
– Прошу прощения, государь.
– Прощаю. А теперь послушаем вас, отец-настоятель…
Старик снова пошатнулся, как будто слова короля ударили ему под коленки.
– Что хочет узнать король? – блёклым голосом спросил он.
– Рассказывай про Велину, – приказал король.
– Я мало знаю, король, ты же слышал…
– Не юли! – зарычал Къёрвард. – Говори!
– Короля интересует Обитель или настоятель?
– Настоятель.
– Он хитёр и умён, никого не пускает в Обитель. Маги его школы прекратили странствовать ещё десять лет назад, а пять лет назад Велина отказалась принимать странников из других орденов.
– Почему?
– Он говорит о посте и посвящении себя Галдару, но шпиль их Обители давным—давно погас…
Старик закашлялся, опёрся спиной на столб и задышал часто, как собака.
– Значит, братья ордена Галдара решили превратить город в скит? Достойно!
– Нет.
– Откуда знаешь? Сговорился с ними?
– Не обвиняй в предательстве, король, – настоятель вдруг заговорил чистым поставленным баритоном, словно обвинение всколыхнуло в нём почти угасшую жизнь. – Я виноват перед Сагором и Руаной, но не перед тобой.