– Да, – вздохнул Фай, – красотища.
– Почти как штрих-код на лбу, – согласился Мартин.
Все молча любовались на город, который об этом совершенно не подозревал.
10 серия – Рожая кровь, сжигают любовь жар-птица из ближней заграницы и черная сфера в груди эсера
Субботнее утро проходило как обычно.
– Смотрю на очертания стен Теночтитланабанана, и думаю – жарок ноябрь в этих широтах, примятых нашими бывалыми каблуками, – сказал мужчина в скромном сером кафтане и маске ягуара, с аркебузой в руках, наведенной на неизменную старушку с кипой газет и журналов. – Но тебе, старая перечница, все это не поможет, не будь я благородный дон Винценцо Бальдаччи!
– Возьми «Федеральные новости», милок, – прошамкала старуха. – Все равно помрешь, а так хоть бабушке приятное успеешь сделать.
– Будь я инквизитором, сделал бы тебе приятное, старая ведьма!
– А будь ты Галилеем, я бы тебе дровишек тоже не пожалела, – плюнула мужчине под ноги бабка. – Будешь много выступать, Федору пожалуюсь!
– Знавал я одного Федора – так себе царь… Это потом, а вот сейчас… Неторопливость и блаженство домашнего времяпрепровождения очень быстро вошли в привычку, поэтому в последнее время он выбирается на улицу только в случаях крайней необходимости.
– Зато у него брат недавно откинулся, младшенький… С горцами дружит, живо тебе инстаграмм в твиттер засунут и фолловерами провернут.
– Да ладно, – мужчина убрал аркебузу, – погорячился, с кем не бывает. У меня умер старый бигль по кличке Синатра, вот и бросаюсь на всех.
– Сам ты уже как собака стал, – старуха стала похожей на Вангу, – того и гляди Доцент тебя бритвой по горлу и в колодец.
– Чур меня! – аркебузир, хромая, шарахнулся к загаженной голубями и голубыми скамейке.
– И не называй меня бабкой, гангстодон! – неслось ему вслед. – Я на пять лет Надьки Бабкиной моложе! – несмотря на будний день, она была одета празднично: вышитая синей нитью сорочка, полосатая длинная юбка, безрукавка с орнаментом, башмаки с пряжками. А причудливо повязанный красный платок красиво оттенял распущенные волосы, бывшие смоляными лет тридцать тому как.
Дон поспешно развернул газету, отгораживаясь словно экраном. После этого его не стало видно. Под газетой появились маленькие кроссовки. Мужчина опасливо выглянул. Девочка совсем, лет пятнадцать. Интересная девчонка. Стройная, как молодой тополек, светленькая, груди немного раскосые, как у парфянской рыси. Юная порочная рысь. На глазах слезы.
– Девочка, кто тебя обидел?
– Дядь, в рожу хочешь? – а голосок-то звонкий, девчачий.
– Чего? – опешил мужик.
– Сигарета есть?
– Нет, – потух мужчина.
– А червонец?
– Вот, только газета…
– Сверни ее в трубочку и вставь себе под кафтан, – девчонка вскочила на скейт