– Неужели ничего нельзя сделать?
– Нельзя, – бросил собеседник и пошел по гроту прочь от Суркова.
– Ты куда? – окликнул его Сурков.
– Ясное дело, – бросил тот через плечо, – наказания скоро начнутся.
* * *
Сурков варился в Аду, кипел в нагретом масле, шипел на раскаленной сковородке, сидел в мешке со стекловатой. Для Ада это были обычные будни, и никто не замечал, что это происходит с Сурковым. Никто не говорил:
– Неужели Сурков умер?
Или:
– Ну, надо же, Сурков попал в Ад.
Его пребывание и наказание было таким же обычным делом, как и у миллиардов грешников по соседству.
По ночам, хотя понятие «ночь» было понятием относительным, Сурков расширял грот. Вялый не настаивал на этом, даже когда Сурков явно уклонялся от его распоряжений. Лишь однажды он напомнил, что Сурков будет заниматься этим до тех пор, пока не выполнит задание полностью. Сурков же считал, что ему некуда торопиться и сачковал при любой возможности. Вскоре он стал замечать, как теряет силы. Проклятый сухарик разбухал внутри и, казалось, весил несколько килограммов, кожу покрыли ожоги и язвы, кости ломило, а голова постоянно гудела, словно трансформатор. Сурков стал мечтать об отдыхе, хотя спать он совершенно не хотел. Надо было что-то предпринять, и он усиленно стал соображать. Тут выяснилась неприятная вещь, о которой его уже предупреждал один грешник. Мысли совершенно перестали его слушаться. Любая фантазия, не относящаяся к наказанию, Аду и чертям, не хотела строиться в голове.
«В этом нет ничего удивительного, – думал Сурков. – Ведь я нахожусь в нематериальном мире, и любая нематериальная субстанция здесь является реальной. Например, моя душа здесь вполне реальна, а что есть душа, если не набор единиц и ноликов? Раз информация здесь реальна, значит и мысль должна быть реальной. Нет, глупость какая-то. Если бы все было так просто, я вообще не смог бы ни о чем подумать».
Сурков пытался вспомнить какую-нибудь сцену из своей жизни. Он увидел холодный весенний вечер, когда они с Людмирским пили пиво.
«Странно, прошлое вспоминается довольно легко, – рассуждал Сурков. – Почему же представить будущее так тяжело? Неужели потому, что моего будущего не существует? Брр».
Сурков помахал руками, чтобы отогнать эту мысль.
«Довольно киснуть, хватит соплей и пессимизма, я же обманул время, чем это заведение лучше?»
Он огромным усилием воли представил таблицу умножения, закон Архимеда, правило Буравчика. Уравнение Бернулли Сурков так и не вспомнил, но решил не расстраиваться и перешел к рассуждениям на тему расширения грота.
Посчитав приблизительно свою ночную выработку и сопоставив с размерами грота, выяснил, что работа займет не один десяток лет. Такое обстоятельство совсем не устраивало Суркова. Пригнать в грот шагающий экскаватор он не мог, применить средства малой механизации –