У диванов на немытом полу стояли пепельницы с залежами сигаретных «бычков», а также желтый эмалированный тазик с горячей водой, из которого еще еле заметно шел пар.
Никифор, опрокинув стопочку первача, плюхнулся на диван, осторожно положив рядом с собой костыли и опустил культю ноги в таз.
– Ну ты тут, гы!..Это… как на курорте, – криво ухмыльнулся Марат и провел растопыренными пальцами ладони по своим черным длинным волосам, немытыми густыми локонами спадавшим на скрученный воротник.
– Я тут живу!.. – Довольно протянул Никифор.
– Да живи, кто те че говорит…– Марат опустился в кресло у телевизора.
– А че!.. Хата есть, женка тоже есть, ну, пусть не женка, а сожителка, один черт. Жрать-то она все-равно хоть редко, но готовит. – Рассуждал Никифор.
– И трется о тебя, хрена старого. Дура.
– Не без того… – улыбнулся Никифор, обнажив в улыбке кривые желтые зубы. Он высунул язык и поводил им плотоядно по своим пухлым похотливым губам, изображая плотскую страсть. – Зин-ка!!! Сука. Закругляйся с этим…слышь? Кончай давай!
«Уже кончила!» – Раздался из-за двери развязный прокуренный голос сожительницы.
Марат довольно откинулся в кресле, заложив ногу за ногу, ухмыльнулся.
Посидели молча. Потом в зале объявилась Зинка – баба лет тридцати пяти со взлохмаченными, спаленными перекисью волосами в дешевом красном пеньюаре.
– Маратик!.. – Блаженно улыбнулась она и взгромоздилась парню на колени, поглаживая его по прыщавой щеке. – Возьми меня в замуж, Маратик! Ты такой хорошенький, симпатичненький…Настоящий цыганский барон! Сделай меня тоже цыганочкой!
– Слезь с колен, шалава! – Приказал Никифор. – Не забывай: ты замужем. За мной. Тащи полотенце.
Женщина послушно достала из «стенки» застиранное полотенце.
– Помоги мне, – озабоченно прокряхтел Никифор, указывая сожительнице на искалеченную ногу.
Она послушно обтерла культю полотенцем и вынесла из комнаты таз с водой.
В комнате, из которой вышла Зинка, послышались шаги и на пороге появился наголо обритый мужик в черной кожаной куртке и джинсах с бегающими по сторонам глазами.
Зыркнув в сторону Марата и Никифора, он молча пробрался в прихожую и бросив Зинке: «Пока!» выскочил из дверей квартиры.
– Это кто? – Спросил вошедшую в зал женщину Марат.
– Ну, таксист, – равнодушно ответила она, – на улице подцепила. Че – я не могу своих клиентов че ли обслужить? Твоих че ли только?
– Сегодня еще клиентик подвалит. От меня. «Жди, – сообщил парень довольно, – с зоны освободился, по бабам соскучился». Тут сегодня девка одна «на работу» поросилась. В Киев на заработки из деревни приехала. Пыталась в «Интурист» пристроиться, но там давно все схвачено. Путаны ее за конкурентку приняли и облушпарили. Сутенеры ихние пытались ей «крышу» дать, да она не захотела. Говорит,