Те, кто создал этот земной ад, должны быть прокляты во веки веков за надругательство над человеком, над Божьим промыслом, за преступления, названия которым человеческий язык не имеет…
Вот строительство железной дороги [192]:
«… большинство заключенных болело цингой, несмотря на разгар лета. Пища с каждым днем становилась хуже. Часто три дня и хлеба не бывало. Каждый день литр жидкой сечки на первое и пол-литра густой – на второе. На ногах появлялись твердые на ощупь багровые пятна, вскоре превращавшиеся в гнойные язвы. Многие по утрам не могли подняться с нар, их тащили к вахте, как кули с картошкой, подталкивая пинками. За вахтой некоторые, сделав над собой усилие, поднимались и вставали в строй, а другие так и оставались лежать на земле. Тогда появлялась лошадь с трелевочными волокушами, больного привязывали к волокушам и по пыли и кочкам волокли до тех пор, пока он или не отдавал Богу душу, или не вставал на ноги….
Карьер, тачки, лопаты. Истощенные, покрытые цинготными язвами зэки, у которых нет сил выполнить даже половину нормы.
Была принята еще одна мера воздействия на невыпоняющих норму: из особо отстающих тут же на трассе создавались бригады. Их оставляли на трассе без сна и отдыха на всю ночь. Менялся только конвой. Нечего говорить, что это помогало, как мертвому припарки.
Чуда не происходило, сил у доходяг не прибавлялось, кубиков – тоже. Только по утрам к зоне начали подвозить покойников».
(Так можно было поступать только с людьми, которые подлежали уничтожению. Но и это не оправдывает такого зверства. Не говоря уже о расточительности кретинов, которые руками и жизнями этих рабов – «врагов» социализма строили социализм. Беспощадность и уничтожение превыше целей социализма.)
Работа в зной и в дождь, в морозы и в пургу. Кличи «Давай, давай!», скверная похлебка, рваные лохмотья и зеленые лица зэков. Ударная стройка железной дороги, соединяющей страну с ухтинской и воркутинской нефтью и углем.
Время шло. В местах, еще недавно покрытых непроходимой тайгой и болотами, пролегла железная дорога, схоронившая под собой многие тысячи людей. (Под каждой шпалой – покойник – арифметика бывалых лагерников.) Вырастали новые поселки.»
А вот о тех, кто вырубал тайгу для прокладки дорог и строительства поселков.
«Лесозаготовительные лагеря отличались низкими рационами питания и тяжелыми нормами выработки… Для человека, не привыкшего к тяжелой физической работе, направление на продолжительный срок на лесозаготовки было равносильно смертному приговору.
Имеются показания фельдшера одного из северных лесных лагерей. За две зимы, – говорит он, – умерло по 50% заключенных. В среднем же каждый год от смерти и истощения терялось 30% рабочей силы. … Даже сравнительно мягкие лесные лагеря были лагерями смерти… После года (работ) люди становились уже неизлечимыми. Их переводили