– А если не соглашусь? – Но коридор, конечно уже произвел впечатление, сложно устоять, когда тебе предлагают узнать сокровенные тайны.
– Можешь сразу не соглашаться, подумать, у тебя есть один день, а теперь ближе к делу.
Когда сестра Мария закончила фразу, коридор внезапно закончился просторной комнатой, обставленной аскетически и так же освещенной электрическими лампами. Пахло сосной и ладаном, каменные стены завешаны холстами с библейскими и еще какими-то неизвестными Иерониму картинами, в центре стол, с кипой различных папок и бумаг.
– Прошу.
Они сели рядом на жесткие табуреты, Мария быстро разложила перед братом старинные пергаменты. Одни на латыни, другие на древнерусском, еще иврит и совершенно на непонятном языке, черточки палочки, где-то Иероним уже слышал про азиатский стиль письма – иероглифы, но видел впервые.
– Японский. – Пояснила Мария, увидев небольшую заминку в глазах студента. – Тут записи из различных источников, они описывают определенное событие, которое произойдет завтрашней ночью снова. Наша задача его предотвратить.
В пол уха слушая приятный сердцу голос сестры, Джером успел вчитаться в пергаменты на знакомом древнерусском и латыни. И его, до этого момента, холодное выражение лица уже не могло скрыть некоторого удивления. Мистика, сказки, легенды все на одну тему. Тридцатое апреля, то есть завтра, день, описанный в каждом из пергаментов, по крайней мере, в тех, что Иероним мог прочесть. Каждая история сводилась к тому, что грань между миром живых и мертвых истончиться настолько, чтобы дать возможность темным силам проникнуть в мир людей и тогда наступит, так скажем, «начало конца», все погрузится в хаос.
– Серьезно? Ведьмы, вальпургиева ночь? Эти детские сказки просто прикрытие для черных делишек католической церкви…
– Можно сказать и так, у нас есть точные сведения, завтра в святом Петербурге, произойдет самое нечистое событие за всю мировую историю.
Джером резко поднялся, оттолкнув табурет так, что тот упал на каменный пол, в глазах молодого человека читалась толика презрения и обиды за сестру и её затуманенный рассудок. Тайна, которая будоражила его мысли последние невероятно долгие десять минут, этот идеальный геометрический коридор, возвращение пропавшей сестры. На поверку очередная «охота на ведьм» и это в конце девятнадцатого века, века науки, изобретений и надежд, о котором еще недавно он так живо беседовал с одногруппником, англичанином Деннингемом. «Это был крах, полнейшее фиаско, сестра Мария».
– Nonsense!
– Постой, и правда церковь совершала ошибки, но нам действительно нужна помощь именно такого человека как ты, брат. Того, кто свободен в своих мышлениях, человека широких взглядов, «Вольного стрелка». Не спеши Иероним, я уже говорила, подумай до завтра.
– Джером.
Он хотел было отмахнуться и уйти, но, во-первых, не знал, как выйти из этого подпольного убежища современной православной