Джером Елисеевич еще немного постоял, смотря на воду реки Фонтанки, с которой уже сошел лед, погрузившись в какие-то свои потаенные мысли. Затем достал из кармана золотые часы, с латинскими инициалами J.D. взглянул на время. Секундная стрелка безостановочно пробегала круг за кругом. Скоро, очень скоро, они вновь увидятся.
Около ближайшего моста Иероним подозвал извозчика. Подняв воротник студенческого пиджака, прыгнул в экипаж. Велев поторопиться в указанном направлении, задернул все шторки на окнах и всю дорогу просидел тихо, словно никого там и не было. Вымощенные дороги столицы сменились гравийными, а прекрасные каменные здания, покосившимися деревянными. Задворки Санкт-Петербурга не внушали такого благоговения как Невский, вряд ли недавний собеседник и аглицкий подданный Теренс Деннингем бывал в этой части столицы. Возможно, его мысли о культурном развитии России слегка изменились бы, но именно такие места Иерониму нравились гораздо больше, тишина, покой, и отсутствие лишних глаз и ушей. Столичные полицейские из центрального отдела сюда не заглядывали, а местные служители закона никогда не отказывались от лишней монеты. Студент приказал остановить повозку на одной из безымянных улиц и, кинув монету извозчику, безмолвно покинул экипаж.
Глава 2
Деревянный приклад и холодная сталь новенькой винтовки, которую Иероним держал в руках в предвкушении пустить оружие в ход, были верхом оружейного дела. Доработанная местным умельцем «Петькой», как это называется «под стрелка», винтовка капитана Гра, модификации Ремингтона, лежала в руках молодого человека как влитая, словно продолжение его тела. Гильза выбрасывалась специальным отражателем после выстрела, а не втягивалась из ствольной коробки, улучшенная обтюрация и упрощенный затвор – идеальное оружие. Стрелок помедлил у огневого рубежа, взглянул на мишень в трехстах шагах от себя, затем приложив приклад к плечу, выпустил подряд три пули, практически не ощущая отдачи. Они со свистом ушли вдаль, послышались легкие шлепки, а Джером Елисеевич с закрытыми глазами вдохнул аромат пороха и представил, как пули пробивают мишень. Петька – угрюмый мужик, лет около пятидесяти с густой бородой, одетый в солдатский мундир без опознавательных знаков отличия и кузнечный передник, прошел в сторону мишени. Настоящего имени «Петьки» он не знал, да и сам оружейник немного распространялся о себе, скрытный и молчаливый гений своего дела.
– Три пули, а одно входное отверстие! У Вас соколиный глаз, господин Постников, уж ни более и не менее! – Голос оружейника эхом разлетелся по подземному стрельбищу.
Поистине грандиозное сооружение, огромная зала на глубине нескольких