– Нашла, значит? Не сомневалась в тебе. Сама бы я не додумалась, не дружна с водой да со льдом. Впрочем, и не смогла бы понять, не захотела бы попытаться понять.
Василиса зыкнула на ящерку и наступила на хвост пронырливой соглядатайке, но та проворно лишилась хвоста и юркнула в ближайшую расселину.
– Нашла. Смогла понять, – Василиса подошла к подруге, но не стала ее касаться рукой и не стала смотреть в глаза. – Вместо тебя отпустила его. Любовь его осталась у тебя, а с твоей он не в силах совладать.
Горько усмехнулась Хозяйка, утерла сухие слезы и чужим голосов предупредила подругу:
– Каменный Цветок покажу тебе. Тебе – и больше никому. Раз всего ты его увидишь, а потом забудешь навсегда.
Василиса внезапно ощутила озноб, но не сопротивлялась, когда Хозяйка взяла ее за руку и повела прямо через каменную стену.
Опомнилась уже в зале, в котором свет самоцветов сливался с мерцанием яшмы, малахита и нефрита, а в центре этого свечения купался Каменный цветок любви Хозяйки Медной горы и Данилы-Мастера.
Он жил извивами побегов и бутонов, опадающими лепестками и вновь устремляющимися ввысь стрелами ростков, его листья, ласкаясь, переплетались друг с другом, окаменевшая роса опадала с краев Цветка, превращаясь в переливчатую музыку капели, и все это жило невозможной для камня жизнью, в переплетении каменных жилок и заживающих разломов, в мелодии только что оттаявшего каменного сердца, в крещендо крушения надежд и в самозабвенном соитии теней отчужденности и одиночества.
Василиса завороженно смотрела на Каменный Цветок чужой любви и не могла поверить в то, что видит. Ни заклятья, ни заговоры не помогли бы избавиться от этого наваждения-морока. Лишь одна Хозяйка была в своем невольном праве владеть и повелевать эти Цветком.
– Хватит! – мягко отвела она глаза Василисе, с теплотой посмотрела на царевну и увлекла ее в главный чертог.
Долго сидела Василиса за столом у подруги, но не лезли ей в уста ни яства-разносолы местные, ни мед уральский – не могла прийти в себя от увиденного, не могла понять, что так душу ей растревожило, все думала о женском зыбком счастье и о женском горьком одиночестве.
Хозяйка не тревожила ее – спокойней стала, уверенней после того, как с помощью подруги отпустила своего единственного Мастера. Печалилась о себе, но больше печалилась о Василисе – ведь чтобы потерять, нужно сначала найти, а у всеми любимой царевны не складывалось пока судьбинушка, ведь не отведала она пока ни горестей, ни радостей любви.
Василиса встрепенулась и посмотрела на посветлевшее лицо уральской подруги:
– Что ж пора и честь знать, отправлюсь восвояси, а то царь-батюшка уже наверняка весь извелся, ведь до сих пор считает, что я дитятко неразумное-непослушное у него.
Хозяйка улыбнулась и обняла Василису:
– Береги его, береги себя!
Помолчала, но все же