«Спроси его, – послышался голосок советчика. – Спроси о том, что хочешь узнать!».
– Там в топях, вы сказали, что я – Арил, – начала малютка в открытую, не боясь, что ее услышат чужие уши, – но что это значит?
– Вы все узнаете со временем, дитя, – ответил старче, – а пока ложитесь, да не о чем не думайте.
– Но меня ведь не кусали, я не усну. Расскажите мне, пожалуйста!
Болотный свел тонкие бровки-палочки, щелкнул пальцем и в один миг переместился на носилки.
– Так и быть, – кивнул он, – присядьте-ка рядом!
Ольна радостная присела рядом с духом. Удивительно, но сейчас от него пахло не рыбой и тиной, а мокрой глиной и дождем – малютке понравилось такое сочетание.
– Я признаюсь вам на ушко, – прошептал он тихо, будто боясь, что кто-то может его услышать. Малютка согласительно кивнула и нагнулась к болотному.
– Мечты сбываются во снах, – промурлыкал он, щекоча усами. Ольна ничего не поняла.
– Простите? – потянула она и тут же ощутила небывалую легкость. Голова как-то странно опустела, тело стало мягкое, непослушное, веки налились свинцом и, опустив их однажды, она не смогла их после поднять. Может быть во сне иль еще наяву, она увидела, как волшебные чары подняли ее в воздух и аккуратно опустили около Эльны, как черные древесные тени защитников леса подошли к носилкам, как подняли их над своими головами и приблизили к небу. Пейзаж хмурого болотного горизонта сменился блеском зеленой листвы.
Вот и все. Конец Полудимской истории.
Ольна знала, что болотный дух еще туну покрутиться у границы болот, побродит меж кустарников и смуглявой травы, потом обернется вокруг своей оси и исчезнет, оставляя в воздухе мутную дымку из молока. Но до того, как его тело превратится в сгустки белого пара, а воздух испещрится серебром, он прокричит властным голосом, пробуждая на застуженных болотах весенний ветерок:
– Иногда даже на самые сложные вопросы можно найти ответы, вернувшись назад, в свое прошлое.
Мы еще увидимся с вами, Арил, а пока спите. Спите, дитя света, да прибудут с вами новые приключения!
Глава третья. Вековой град
Чужой град. Чужие жизни окружали меня в нем, и я дышал его невидимой силой. Где здесь добро? Зло? В чем разница? Все слилось. Тьма окутывала его, протягивала костлявые пальцы к жизням тех, кто не знал злобы, а те, кто стоили смерти, продолжали жить.
– Сейчас перевал. Через часов пять-шесть выйдем на марши, а от них до Пелагиата часа три пути, – заявил он. Оказался прав. Уже через пять часов лес начал редеть, тополя и дубы попадались все реже и реже, сменяемые кустарниками смородины, малины и барбариса. Вдалеке замаячили лужайки, полные цветов и клевера. Запах стал неописуемо сладкий,