Гот и Магот почти завернули за угол одного высоченного бархана, когда странные звуки заставили их вернуться. Они услышали исходившее из недр жуткое шипение питательной жвачки, кротовью матерщину и специфический звук, который не спутать ни с чем другим: так звучала моя физиономия, когда с ней на большой скорости раз за разом встречалась кочерга. Приятели много раз слышали этот звук, но не могли вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Вообще, их память на акустические феномены поражала. Гот и Магот умели только по звуку, с закрытыми глазами определить, кому из соплеменников стучат кочергой и по какому месту. По праздникам в общине устраивали клуб весёлых и находчивых. Готу и Маготу отводили роль находчивых всезнаек: они на слух определяли соплеменника и часть его тела, с которой кочерга вступила в плотный контакт. А общинники изображали весёлых, ведь если колошматить друг друга кочергами в кромешной темноте без веселья, то праздник не ладится.
*****
– Ну хорошо, – сказал я, не наблюдая ничего хорошего. Так принято говорить в любом обществе, когда всё из рук вон плохо. – Допустим, я вам поверил. Поверю окончательно, если ответите на один вопрос.
– Отлично. Давай, валяй, – согласился Магот. – Имей в виду, после этого ты будешь обязан верить всему, что бы я ни сказал. И даже тому, чего я никогда не говорил, а я не говорю много удивительных, невероятных вещей, которым и сам не слишком верю. Понимаешь, как ты влип? Сам напросился.
– Похоже, влипнуть не получится, – произнёс я осторожно, – мне свой вопрос не вспомнить. Вы меня так трясли, что в башке ничего не осталось.
– Из тебя сыпался только песок, в ней больше ничего не было, я видел, – прокурорским тоном заявил Гот.
– Слушайте, – нашёлся я, – давайте я задам другой вопрос, а? Вы и разницы не заметите.
Гот запротестовал, Магот скроил недовольную гримасу, но через два часа увещеваний я их уломал. Они смягчились, потому что услышали кучу незнакомых слов, длинных и представительных, как радужные змеи. Я выпалил:
– Так вот, я не понимаю, почему вас понимаю, а вы понимаете меня! Этого не должно быть! Ведь мы, как никак, представители несовместимых культур, в том числе языковых. А вы, между прочим, ещё и первобытные, нравится вам это или нет.
– Осмелюсь предположить, глубокоуважаемый мистер, что степень понимания зашла у вас недопустимо далеко, попирая всякие приличия, – Магот вещал, как премированный академик, в роду которого никто не опозорил себя первобытной жизнью. – Осмелюсь допустить, что ты понимал диалект кротов, правда?