Девушка не сводила с него глаз.
– Держи, – протянул он Кирпичику коробки с порошком. – Забегай около десяти, ладно?
Кирпичик неловко взял коробки, на секунду замер и продекламировал, обращаясь к продавщице:
Митя наш живет на свете хо-ро-шо,
Покупает он стиральный по-ро-шок.
Он все время чем-то занят
И меня стирать заставит,
А уж сам стирать не станет
Ни-ког-да!
– Маме скажи, пусть сережки мне вернет! – крикнула девушка в спину Кирпичику, которого Романов настойчиво подталкивал к выходу.
Ну вот и славно, Ящеру будет доложено, что объект трудится на благо архнадзора и намерен продолжить постирочные процедуры.
К вечеру он закончил осмотр исторического квартала, все прошло спокойно, никто не отвлекал его разговорами и сверлящие взгляды его не беспокоили. Правда, по дороге к архиву не обошлось без приключений.
На площади с пожарной каланчой он, сам не зная зачем, остановился возле афишной тумбы. Спустя мгновение колесо проезжающего автобуса подняло веер брызг, въехав в глубокую лужу. И если бы не тумба, Романов вымок бы до нитки. На редкость удачный день, порадовался он, оглядев спасенные рубашку и брюки. В таких делах ему тоже не везло: в гололед он падал, в жару обгорал, на сквозняках простужался, а после дождя старался обходить лужи подальше. Обычно его окатывало с ног до головы не только грязной водой, но и отборной бранью от шофера, если он пытался выразить возмущение.
В парке, где стоял миллион скамеек, он встретил женщину с малышами, так похожими на пацанов, что он даже замер. Они весело носились наперегонки, громко хохоча. И Романов подумал, что наблюдает счастливого самого себя из будущего. Один из малышей неосторожно пнул красно-желтый мяч, и тот упругим боком ударился о землю возле Романова. Как будто до него долетели брызги смешливой возни.
К зданию архива он вышел уже в сумерках. Желтые фонари уютно зажигались тут и там, дома выстроились в одну линию, как на параде. Романов помедлил, остановившись на противоположной стороне улицы. Он прислонился к дереву и достал сигарету, чтобы взять маленькую паузу, хотя курить по-прежнему не хотелось. Он принялся мять сигарету пальцами. А день-то удался, усмехнулся Романов. Город старался радовать его мелочами. И кофе, и киноафиша с забытым именем коня, и лужа, и дети в парке, и исписанный блокнот в его кармане, а главное – телеграмма. Должно повезти с архивом, пока не кончился день, должно, – Романов двинулся на противоположную сторону улицы.
Знать бы, что именно он ищет, понять, с чего начать. Романов старался никогда не приступать к работе без подготовки и всегда заранее намечал перечень томов, где могло быть то, что ему нужно, просчитывал вероятность находки. Перспектива внезапно попасть в море несистематизированной информации нервировала его.
Разумно