Он вошел к себе, теперь уже с первого раза угадав правильный замок, бережно положил папку на стол и увидел, во что превратились его рубашка и джинсы – хоть сейчас кидай на сковородку и жарь до румяной корочки. Для начала он вымыл руки и хотел было сунуть промасленную одежду сразу в мусорное ведро, как вдруг вместе с мельком пронесшейся мыслью о порошке, замачиваниях и отстирываниях он вспомнил утренние упражнения Кирпичика с футболками. И сразу же строчку из памятки Александрии Петровны: «некое бытовое действие, которое вы совершаете в первый день пребывания в городе», «нелепые, несвойственные вещи», «то, что вы делаете редко». Кнопка! То, что по мнению местных запускает исполнение желания. Ну, допустим, звучит это как бред. И у него есть свое собственное решение. Но и бред тоже стоит проверить. Он открыл воду и засунул рубашку под струю. Как это вообще делается без стиральной машины: в холодной воде или в горячей?
Перед Светиной дверью лежал коврик с подмигивающим Микки Маусом.
– Митя? – Света стояла в прозрачной ночной рубашке и ошарашенно смотрела на него, щеки ее постепенно заливались румянцем.
Он вдруг увидел себя ее глазами. Раскрасневшийся, мокрый и к тому же в одних джинсах.
– Мне бы стирального порошка, – сказал Романов извиняющимся голосом.
Света шагнула к нему на площадку.
– Какого порошка? – Романов решил, что она собирается его обнять.
– Стирального, – сказал Романов нарочито резко, взял Свету за плечи и почти втолкнул в квартиру. Ее кожа была горячая, как бывало с пацанами, когда они болели и засыпали у него на руках.
Привыкнув к полумраку, он увидел, что рядом с разобранной постелью горит торшер, а на массивном письменном столе, свернувшись под клетчатым пледом, спит Кирпичик.
– Можно, я его подниму? – спросил Романов, черт его знает, как это у них тут работает, может, нужны все участники события, в прошлый раз они стирали вдвоем.
Света только махнула рукой.
– Приятель, проснись, – Романов тронул Кирпичика за плечо.
Тот дернулся, открыл глаза и сказал:
– За кефиром еще рано.
– Пойдем, поможешь мне.
Кирпичик потер глаза, нащупал под подушкой очки, надел их и посмотрел на Романова.
– Попробуем постирать, как с утра.
– Сначала стирали. Потом регистрация. Не сработает, – отчеканил он и упал вихрастой головой на подушку.
– Поднимайся, расскажу, как я привидение видел. Красивое!
Света, завернутая в махровый халат, с мрачным видом протянула Романову пакет с порошком и бумажный сверток.
– Но учтите, вчера порошок был другой, он кончился. И возьмите еще вот бутерброды и термос.
Романову захотелось ее рассмешить.
– А мне недавно рассказали, что у Мироедова был бриллиантовый зуб, – он выпятил челюсть и сощурил правый глаз.
– Врут, на самом деле у него была деревянная нога, – Света поджала губы.
– Да! И вооот она! – страшным сиплым