Отсюда, с холма, был хорошо виден Вашингтон.
Хрупкая, невысокая женщина, в темном пальто и такой же шляпе, устроившись на скамейке, рассматривала город в бинокль. Ветер трепал подвитые, каштановые волосы, падавшие на меховой воротник. Маленькие руки облегали черные, замшевые перчатки. Сумочка при даме была тоже черная, с золоченой цепочкой. Посетительница напоминала военную вдову. Женщины, с букетами и венками, приезжали на кладбище к открытию ворот, часто в сопровождении детей.
Время перевалило за полдень, могильные камни блестели под низким солнцем осени. Вихрь носил по ухоженному газону бронзовые, палые листья. Барабанная дробь усилилась Кто-то из туристов присвистнул:
– Процессия с катафалком, идет на негритянский участок. Гроб прикрыли флагом… – его приятель отозвался:
– Должно быть, кавалер Медали Почета. Их хоронят с полными военными почестями… – за катафалком, в толпе, можно было разглядеть и белых, и негров. Парни с биноклями говорили довольно громко:
– Судя по форме сопровождающих, какой-то авиатор. Наверное, он разбился в тренировочном полете. Смотри, Боб, вдова у него какая красавица, тоже офицер. Кажется, медсестра. Ребенок еще маленький, она его несет на руках… – Марте не надо было поворачиваться, чтобы увидеть старшего лейтенанта Мозес:
– Я ее видела, из машины, еще с утра… – утром Марта с матерью сидели в арендованном автомобиле, напротив негритянского пансиона, на Дюпонт-серкл. Сдвинув на лоб темные очки, Анна пила крепкий кофе, из картонного стаканчика:
– Хорошо, что Меир связался с резиденцией ребе и узнал, где остановилась Дебора, но плохо, что мы понятия не имеем, кто ожидается на похоронах, а спросить нам не у кого… – по соображениям безопасности, они пока не могли подходить ни к Мирьям, ни к Деборе. Марта покуривала в открытое окошко:
– В любом случае, я навещу кладбище, – сказала она матери, – Деборе и Мирьям я на глаза не попадусь, а остальные понятия не имеют, кто я такая… – Марта надеялась, что на церемонию приедут Даллес или Донован:
– Лучше Донован, – вздохнула мать, – он ко мне, как это сказать… – Анна пощелкала длинными пальцами, Марта хихикнула: «Был неравнодушен». Мать, весело, сморщила нос:
– Именно. В конце концов, Меир его спасал, я его вывозила из-под огня, в Нормандии. Правда, Меир спасал и Даллеса. Но все равно… – она сунула дочери пончик, – будь осторожна. Я уверена, что Мэтью знает о твоем существовании, от русских. Впрочем, и о моем тоже…
Анна завела машину:
– Вчера его, кстати, не было в министерстве… – позвонив в Пентагон, Анна услышала, что генерал находится в краткосрочном отпуске:
– Не было, – повторила мать, – и мне это не нравится. Меир тоже его не видел… – полковник Горовиц следил за квартирой кузена.
За поздним кофе, в их собственном, дешевом пансионе, в мэрилендском пригороде столицы, Анна, невесело, сказала:
– Мэтью