ISBN 978-5-4490-6900-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть девятнадцатая
Северная Америка, октябрь 1948
Нью-Йорк
Резкий, океанский ветер носил по серому асфальту тротуара рыжие листья, скрипел жестяной, облупившейся табличкой: «Сдается внаем». Деревянный столб, среди заросшего сорняками палисадника, покосился. Вихрь шелестел бумажками, разбросанными по обветшалому крыльцу, рекламами забегаловок, летними, пожелтевшими объявлениями, о распродажах, в бруклинских универмагах.
– Скидки до 90%, спешите за покупками! Особые цены на детские товары, коляски, кроватки, манежи… – острая шпилька итальянских туфель, крокодиловой кожи, проткнула смятую бумагу, рядом с фотографией улыбающейся матери, в элегантном домашнем платье, при завивке.
Держа на одной руке пухлого малыша, дама ловко раскладывала низкую коляску:
– С конструкцией справится любая мать… – сообщала реклама, – теперь не надо ждать мужа с работы, чтобы отправиться на прогулку. Упрощенная модель, созданная специально для женщин… – стройная нога, в нейлоновом чулке, со злостью отбросила бумажку на газон.
Девушка куталась в короткий жакет, итальянского кашемира. Светлые волосы венчала шляпка, украшенная пучком шелковых, осенних листьев. Узкая юбка, коричневого твида, прикрывала колени. Ветер уколол лицо пылью, она щелкнула замком сумочки, на цепочке. Сверкнули две скрещенные «С».
Кэтрин Бромли вытащила блокнот, обтянутый пурпурной замшей и паркер, с золотым пером:
– Этого адреса у меня в списке нет… – девушка внесла адрес в перечень, с перечеркнутыми строчками:
– Сдано, сдано, не сдают одиноким женщинам, сдают только одиноким женщинам, но ноги моей там больше не будет, мерзавец просто сутенер… – убрав блокнот, она решительно поднялась на крыльцо.
В грязные, закрытые жеваными портьерами окна, ничего видно не было. Звонок не работал, Кэтрин постучала. Наклонившись к прорези почтового ящика, девушка крикнула:
– Простите, есть кто-нибудь дома? Я хочу поговорить насчет аренды… – из-за двери не донеслось ни звука:
– Даже радио не слышно… – на голых половицах прихожей тоже валялась разлетевшаяся реклама, – а почтовый ящик забит. Судя по всему, квартирка заброшена. Словно начало из любимых детективных романов папы… – глаза, внезапно, обожгли слезы:
– Что бы сказали папа с мамой, если бы узнали? Но никто, ничего не узнает. Все было и прошло, не думай о таком. Лучше подумай, как найти хозяина квартиры… – Кэтрин достала из кармана пачку Chesterfield, – если он, конечно, не лежит трупом в ванной, засыпанный негашеной известью… – дым обжег горло, девушка попыталась улыбнуться.
Калитка, ведущая в крохотный лоскут садика, открылась легко. Кэтрин осмотрела пожухлые кусты жасмина, вялые, облетевшие розы:
– Здесь, кажется, с лета ничего не поливали… – на деревянной террасе шуршали палые листья, – не взламывать же мне дверь… – за гардинами, в комнатах на задней стороне дома, Кэтрин тоже ничего не заметила:
– Надо делать ремонт, рядом стадион, но место удобное, здесь всего десять минут от подземки… – Кэтрин давно называла метрополитен на американский манер. Присев на ступеньки террасы, устроив сумочку на коленях, она затянулась сигаретой:
– Осень на дворе. Хватит ночевать на диванах подружек, и устраивать гардеробную из чемодана. Хватит получать отказы, на собеседованиях. В Бруклине тоже есть адвокаты. Проклятый Ди Грасси сюда не добрался, здешние юристы для него мелкая сошка… – Кэтрин предполагала, что мистер Ди Грасси успел ославить ее на весь Манхэттен:
– Еще на Бостон, Чикаго и Калифорнию… – поднявшись, она отряхнула юбку, – подонок хочет, чтобы я уехала домой, а не болталась в Америке. Он боится сплетен… – губы Кэтрин искривились, – боится, что я начну звонить его жене… – судя по всему, мистер Ди Грасси сам успел распустить сплетни о Кэтрин:
– Наверняка, он всем рассказал, что я эмоционально нестабильна, то есть, попросту, ненормальная. Никто не наймет ненормального юриста, даже с блестящим дипломом и отличными рекомендациями… – ожидать рекомендаций от Ди Грасси было нелепо, но у Кэтрин имелись письма от ее гарвардских профессоров.
По дороге от подземки, девушка наткнулась на бодегу, как называли в Нью-Йорке небольшие магазинчики:
– Выпью кофе, пусть и порошкового, спрошу, где жилец квартирки. В таких местах все друг друга знают… – Кэтрин вспомнила небольшой футляр, на косяке входной двери дома. Она видела похожие, в других съемных квартирах:
– На Манхэттене они тоже кое-где висят. Мезуза, так положено у евреев. Вокруг вообще еврейский район. У них сейчас, кажется, праздники… – по пути от подземки к стадиону, Кэтрин натыкалась на спешащих куда-то евреев, в хороших костюмах, при шляпах. Женщины, в дорогих платьях, окруженные стайками детей, торопились вслед за мужьями.
Кэтрин