Мужик в ответ задрал густые брови, пригладил волосы на макушке.
– Эк оно как…
– А ты как думал? Всё, вышло их время. Сколько веков они разводили свои антимонии, пудрили народу мозги, несогласных на кострах сжигали… Хватит. Теперь всё будет по-честному. А всё, что тому мешает – уничтожим. Иначе никак. Тут, брат, мировой поворот.
– Я видел, и ваши лоб крестят…
– Есть еще несознательные, перед боем и после него крестятся, – кивнул Буцанов. – Но мы это искореняем…
– Диалектика! – блеснул мудреным словом Семенов, который окончил курсы красных командиров и исправно посещал все политзанятия. – Надо понимать законы общественного развития! Это тебе не ставень чинить.
– А и ставень починить уметь надо. Сломать-то легко, тут все мастера. Раз – и сломал. Со ставнем-то лучше, чем без него. Вон, всю избу изрешетили. А починять кому?
Сказал явно с намёком, со смыслом – дескать, вы-то пока только ломаете, неизвестно, как оно дальше устроится.
Но комэск не собирался увязать в этом мелкотравчатом мужицком мирке, он хотел вывалить Фоме свою, революционную, правду.
– Э-э-э, нет, товарищ мужик. Сломать тоже нужно уметь. Вот царскую власть сломали – думаешь, легко было? Ты же против кровопийцы не поднялся! Такие, как ты, веками выю гнули и гнули бы дальше. Чуть сытней, чем у других, чуть легче дышать – вот и славно, вот и хорошо! К тому же, ты кулак!
– Почему сразу кулак? Где мои богатства? – мужик обвел рукой пустой двор.
– А такой! У тебя, небось, корова была? Да еще не одна!
– Ну, две… Так у меня семья большая. И молока детям надо, и мяса…
– А почему у других не было? У бедноты!
– Так корова большого труда требует… С раннего утра – доить, выпасать, клещей снимать, лечить, если захворает…
– А беднота, по-твоему, работать не любит?
Фома собирался ответить, но промолчал. Обернулся на своих как бы ненароком – и замолчал.
– Ладно, может, ты и не кулак, а середняк, тогда другое дело, – смягчившись, сказал комэск. – Товарищ Ленин прямо определил курс советской власти: прочно опираться на бедноту, уметь достигать соглашение с середняком, ни на минуту не отказываясь от борьбы с кулаком! Чуешь разницу?
– Конечно, чую, – мрачно сказал Фома. И с хитрецой добавил:
– А что, Ленин это прямо тебе сказал?
– Прямо мне. Ну, и другим товарищам, которые его слушали…
– Во как?! – Фома явно удивился. – Это как же возможно?!
Буцанов похлопал его по плечу.
– Очень просто! Товарищ Семенов был делегатом Восьмого съезда РКПб! Он товарища Ленина и товарища Троцкого вот так, как тебя, видел! Может, даже, ручкался с ними!
Семенов покачал головой.
– Ручкаться не ручкался, врать не буду – повода не было. Но вожди у нас народные, потому народной массы не чурались, в самую гущу делегатов выходили, говорили доверительно, на вопросы отвечали. Так что мог я до каждого рукой дотронуться! И они с трибуны про меня говорили…
Фома недоверчиво