– Я потерял всех родных. У меня больше никого нет. А вместо этого я лишь вижу, что схожу с ума. – Печально заключил мальчик, ощущая, как чешется кожа. Хотелось самому тереться о пальцы старого тайца. А старик вместо этого едва касался кожи. Не понимает что ли, как чешется?
– У меня глюки. Я псих. – Добавил Тай.
– Ты видишь больше других, потому что познал великую боль. Она открыла в тебе новые клети. Это «Дар потерь». Удар, от которого сердце ускоряет ход и вместе с ним ускоряются все внутренние процессы, запуская, в том числе, и внутренний резерв.
– Что вы знаете о «Даре потерь»? Вы тоже теряли?
– Это не первое цунами в Таиланде, – не вдаваясь в подробности, ответил Наставник, но голос его погрустнел, как будто перед глазами пронеслись ужасные картины прошлого. Потускневшие, поблекшие, но все ещё терзающие душу, они были где-то глубоко внутри настоятеля. – Но самое мощное. Надеюсь, люди извлекут из него достаточно уроков.
А Тай по погрустневшим глазам монаха даже представил, что так, однажды, море тоже забрало семью Далай Тисейна. Потому горе мальчика было ему хорошо знакомо. И Тай вдруг поверил, что странный старик хочет помочь. Мальчик доверился ему, проникнувшись к старику как к мудрому наставнику.
– Чтобы что-то получить, надо что-то потерять. – Наконец, продолжил «наставник». – Но если к этому совершенно не готов, удар может запросто сломать тебя, перебросив в следующий урок раньше, чем планировала душа. Это случается, если у Провидения на тебя свои особые планы.
Тай ничего не понял, но вопросов не было. Какие тут вопросы? Вместо них голова опустела, а тело налилось приятной тяжестью. Зуд в коже утих. Глаза закрывались сами. Мальчик прилег на живот. От свежей простыни шел слабый запах алое, в котором вываривали простыни для дезинфекции.
Пожилой таец окунул бинты в миску с варевом и обложил мокрыми тряпками спину, плечи и шею – места, которым больше всего досталось от солнечных ожогов. Затем накрыл мальца покрывалом.
– Это тяжелый груз. Но тот, кто его выдерживает, получает большой потенциал.
– Потенциал, – повторил Тай, ощущая ребрами жесткую самодельную кровать наставника. Она отличалась от тростникового настила лишь парой промасленных досок. Запах масла отгонял вездесущих насекомых, перебивая аромат алоэ. Между рёбрами и досками помимо простыни был лишь тонкий настил в палец толщиной из неизвестного, грубого материала, напоминающего валенки. Но до смерти уставшего подростка это нисколько не смущало. Сон сморил его мгновенно… Снились высокие волны.
Глава 2
Наследие
– Тай…Тай, – голос доносился спокойный, ровный, тихий, как отдалённый шёпот моря. Если бы море не было таким жестоким ещё сутки назад, мальчик бы в нём души не чаял. Но море было двуликим, обманчивым.
Славик едва смог разлепить глаза. Ощущая, как застыла шея, приподнялся. Так и проспал в одной позе, уткнувшись лицом в то, что возможно