– Ничего не опасайтесь, – медленно сказал Осман, – я вас и мальчика довезу до Урумчи, найду колонну, идущую в Тибет… – Урумчи контролировали китайские коммунисты. Марта закусила губу:
– Вам опасно появляться в городе, Осман-батыр. Вы говорили, что вас коммунисты разыскивают… – казах усмехнулся:
– Не только они, Марта-ханым. Но я обязан о вас позаботиться, потому что… – отвернувшись, пришпорив лошадь, он поскакал в хвост отряда.
– И Эйтингон может здесь оказаться, с пограничниками. Он тоже нас ищет… – Марта была уверена, что МГБ, в Усть-Каменогорске, пустило слежку за Османом:
– Эйтингон мог понять, кто такая, на самом деле, Серафима Шевелева… – Марта вспомнила о золотом кольце, для паспортистки, о снимке заводского фотографа, для ее личного дела, в столовой:
– Они не успеют добраться сюда… – незаметно для Уильяма, она сунула руку в отворот халата, – не успеют… – Осман дал ей казахский, прочный кожаный мешочек:
– Для ваших вещей, семейных… – он долго рассматривал икону и пистолет, – нельзя, чтобы они потерялись. Мы, казахи, тоже свой род помним, на поколения… – до Марты донесся шум реки:
– Господи, помоги нам… – попросила женщина, – пожалуйста. Дай нам уйти. Обещаю, что я больше никогда сюда не вернусь… – она вспомнила рассказы Питера о его прабабушке:
– И моей прабабушке… – снег освещало яркое сияние луны, – она тоже из России в Китай бежала. Но вернулась, выполнять свой долг… – в кармане халата Марты лежал хороший, пристрелянный обрез. Пистолет, без патронов, был бесполезен:
– К тому же, если здесь пограничники, они с автоматами приедут… – спуск к реке напомнил Марте Швейцарию:
– Осман прав, здесь осенью красиво должно быть… – впереди блеснула темная вода. Поток закручивался у острых скал:
– До Китая осталось не больше полсотни метров… – прикинула Марта, – Осман говорил, что вода лошадям по колено придется. Река, конечно, сейчас ледяная… – ее конь задел белый, деревянный столб, с грубо нарисованным гербом СССР. Сквозь грохот порогов Марта услышала сухой треск автоматных очередей.
Лошадь, испуганно, заржала. Прижав к себе Уильяма, удерживая коня, Марта выхватила обрез:
– Ребенок, Любовь или Максим… – она стреляла, не видя, куда целится, – я не позволю своему ребенку погибнуть. Я должна спасти его, должна спасти Уильяма… – Осман коротко вскрикнул. Она едва успела, одной рукой, схватить поводья его коня:
– Давай, давай… – шептала себе Марта, – давай, осталось немного… – раненый Осман еле держался в седле. Выпустив все пули, Марта сунула обрез за пояс халата:
– Прикрывайте нас огнем… – крикнула она казахам, – переходите реку один за одним… – она боялась, что пограничники доставили на реку пулеметы. Очереди хлестали по воде, до Марты доносился запах свежей крови:
– Доставили.