И все-таки нужно подняться. Саня перевалилась на бок, описав загипсованной ногой полукруг, подвинула к себе костыли и подтянулась, держась за перекладины. Непросто было научиться, но она освоила это движение и вставала теперь достаточно бодро.
День обещал быть хорошим, на кухне уютные солнечные зайчики колыхались по стене, отражаясь от чая в стакане. Намазав бутерброд плавленым сыром, Саня думала, чем бы общественно-полезным ей сегодня заняться. Вязать надоело, и глаза начинали болеть с непривычки – она давно забросила это свое студенческое увлечение, и теперь вязала Саше шарф, скорее чтобы скоротать время, поскольку большой радости вязание ей не приносило. Суп был сварен еще вчера, мясо по-французски упаковано порционно по лоточкам, добротное такое мясо, слоями с луком и грибами. Странным образом ее травма принесла в их без того неспешный тихий быт еще больше умиротворения. Так приятно было вечером, когда все собирались дома, обсудить меню на ближайшие дни, отрядить мальчиков в супермаркет за продуктами. Саня знала, где что можно купить со скидками, и охотно делилась опытом с мужем. Мальчики возвращались веселые, с объемистыми пакетами еды, с обязательным фруктовым желе для Сани – «доктор велел тебе есть побольше всего, в чем есть желатин!». Кстати, о желатине – заливное из судака, в которое Саня вчера художественно раскладывала жемчужные на срезе ломти рыбы, веселые морковные кружочки, аккуратные половинки перепелиных яиц, потом заливала сверху золотистым крепким наваром; это заливное теперь стоит в холодильнике, ждет часа, когда ее мальчики придут домой – кто с работы, кто из школы. Получалось, что все дела она переделала вчера, а сегодня можно отдохнуть, хотя и так нынешняя жизнь – сплошной отдых. Даже на работу хочется выйти, честное слово. Так что – заняться давно отложенными делами? Или написать, наконец, письмо Насте? По правде говоря, делать это с планшета было не так удобно, как с домашнего компа, но она не хотела расстраивать Сашку. Ведь обещала ему, что никакой переписки со странной, как снег на голову свалившейся Настей с ее подозрительно свободной профессией и каверзными вопросами