К ноябрьским праздникам – серьезному поводу устроить гулянку – девочкам уже потребовались места для ночных свиданий. Они кое-как огородили свои кровати тумбочками, столом, шкафом и всевозможными подручными средствами, устроив таким образом мини-спаленки. Но если стол и шкаф худо-бедно ограничивали видимость, то никак не ограничивали слышимость. Маша иногда ночью просыпалась от возни и странных звуков в каком-нибудь метре от себя, отворачивалась к стенке и, накрывшись с головой одеялом, старалась побыстрее снова уснуть.
Серьезная девушка Наташа тоже очень быстро познала более привлекательную, чем учеба, сторону студенческой жизни. Перво-наперво она влюбилась во второкурсника Володю Пасечника – одного их четверых, живущих в общежитии. Похоже, те были оставлены не столько для хозяйственных нужд, сколько для натаскивания молодняка в любовных утехах. Володя стал ее первым мужчиной. Потом она стала влюбляться каждый месяц в нового мальчика со всей своей серьезностью и самозабвенностью.
«Для меня любовь – это всё», – говорила Наташа очень серьезно Маше в минуты откровенности. При этом глаза ее горели таким жаром страсти и самопожертвования, что Маша сразу ей поверила. И неожиданно почувствовала, что за этим жаром скрывается некая таинственная сила, еще не ведомая ей, Маше.
Наташа всё чаще стала приходить домой пьяная, приводя очередного возлюбленного. Среди остальных двух Машиных соседок по «брачным» ночам она била рекорды. Часто ночью, едва дождавшись, когда все уснут, они с кавалером проскальзывали в комнату, стараясь, насколько это возможно в сильном подпитии, всё делать бесшумно и веря, что это им удается. Девочки честно делали вид, что ничего не слышат, притворившись спящими. К утру кавалер уходил. Девочки собирались в институт, а Наташа оставалась в постели: после изрядной дозы выпивки и ночи любви ей было не до занятий.
В один из декабрьских вечеров в общежитии была устроена встреча с «собственным поэтом». Поэт учился на третьем курсе. Послушать его собралось всё общежитие. Поэт был черноголовый и тощий; стихи он читал из маленького блокнотика, вскидывая вверх руку, как лицейский Пушкин. Маше его стихи понравились. Наташе понравился поэт. После окончания вечера она уже стояла с ним в вестибюле и смотрела влюбленными глазами. Молодому поэту такое мгновенное признание его таланта и обретение симпатичной страстной поклонницы весьма льстило. Через несколько дней Маша уже слышала его прерывистое дыхание из Наташиной спаленки. Признание своего поэтического дара поэту было мало, он жаждал подтверждения своей мужской неотразимости. В перерывах между стонами и ахами он интересовался: «Тебе хорошо со мной?» – «Очень хорошо!» – страстно заверяла