Однажды вечером к ним в комнату вошла запыхавшаяся девушка и позвала Машу к телефону. Спускаясь по лестнице на вахту, Маша гадала, кто это мог быть.
– Да? – она поднесла к уху черную эбонитовую трубку общежитского телефона.
– Алло, Маша? Маша, здравствуй! Это Дима.
Старый аппарат шипел и хрипел, к тому же глуховатая вахтерша громко разговаривала с не вовремя подошедшими девочками, и Маша плохо расслышала имя.
– Кто? Витя?
– Дима!
– Ой, Дима! – кольнуло Машу. – Здравствуй!
– Я тебе уже несколько раз звонил, тебя никак не поймать, – стал объяснять Дима. – К тому же домашнего телефона нет, приходится звонить из автоматов. Как твои дела?
– Я сейчас ужасно загружена: готовлюсь в институт.
– Как наши фотографии, получились?
Маша и забыла про них. Валяются где-то не проявленные пленки.
– Я ими еще не занималась. Совершенно нет времени.
– Я через четыре дня ухожу в рейс, на Кубу.
Дима еще что-то то ли сказал, то ли спросил – Маша не расслышала. Она молчала, вслушиваясь в шипение трубки, не скажет ли Дима что-то еще. Или повторит. Но он тоже молчал. Наверное, ждал, что скажет она.
– Я позвоню тебе после рейса, – Дима снова то ли спросил, то ли сообщил – Маша не уловила интонацию.
И снова Димина пауза. Ждал ответа? На какой вопрос?
Эту громогласную вахтершу хотелось тюкнуть тяжелой эбонитовой трубкой по голове.
– Ну, пока? – спросил Дима.
– Пока.
Маша положила трубку. Как нарочно, в этот же момент вахтерша закончила ор-беседу, девицы удалились.
Вместе с этим звонком на Машу нахлынули воспоминания: Дима, Валаам, диванчик… И какой несуразный получился разговор! Что он ей сказал, а она не расслышала? Может быть, он предложил встретиться? А как сухо она с ним разговаривала: «я ужасно занята», «совершенно нет времени». Могла бы быть с ним поласковее, сказать, что рада его слышать, что соскучилась, еще что-нибудь хорошее. Могла бы, наконец, сама предложить встречу: уж оторвалась бы от своих учебников на полдня. И – о Боже! – она назвала его Витей! Конечно, он решит, что у нее есть какой-то Витя, а он ей не нужен. Когда он вернется с Кубы? Куба! – это же равносильно полету на Луну. Может быть, когда он вернется, ее уже не будет в этом общежитии. Еще этот треклятый допотопный телефон, голос звучит как на дореволюционной патефонной пластинке, дура-вахтерша – черт бы их всех побрал. Никакой личной жизни.
Впрочем, утешала себя Маша, если – тьфу, тьфу, тьфу! – всё пройдет удачно, у нее