Остановив машину на обочине, я уставилась на парня – до этого момента он даже не шевельнулся (ну, хотя бы для того, чтобы привлечь мое внимание). Оттолкнувшись от дерева, он неторопливо приближается и садится на переднее сиденье рядом со мной. Едва заметный кивок и мрачный взгляд непроницаемых глаз. Это он так поздоровался. Я, собственно, уже привыкла, но все равно ощущаю, как поднимается раздражение. Не знаю, что больше бы меня разозлило – что он такой сам по себе или что он такой неприветливый и угрюмый именно со мной. Надо признать, второе.
– Привет. Спасибо за такое радушие при моем появлении, – бормочу я. Он никак не реагирует. Ладно. – Мы можем хоть иногда разговаривать? – злюсь я. – Ты столько раз спасал мне жизнь, но даже не хочешь перекинуться лишним словом! Я, конечно, не знаю мотивации твоих поступков, но неужели ты настолько меня ненавидишь или безразличен ко мне – или еще там что, не знаю, – что и поговорить со мной не в состоянии? Я не в курсе, какие в вашем мире порядки, но наверняка вежливость никто не отменял.
Он спокойно и невозмутимо глядит на меня все время моей тирады. Где-то ближе к концу моих излияний, он хмурится – о, неужели!
– Ты мне не безразлична, – говорит он. Я моргаю. Таких слов я никак не ожидала и понятия не имею, что на это можно ответить, учитывая наш с ним опыт общения. У меня отнялся дар речи, но парень спешит убедить меня, что его слова не значат того, что можно предположить, сухо заявляя: – Я выполняю приказ королевы. Так ты согласна отправиться в наш мир и выслушать то, что она тебе скажет?
Мне отчаянно хочется кричать: «Да! Да, я согласна!», но я угрюмо молчу, будто воды в рот набрала. В сознании всплывает давнее воспоминание, окутанное туманом, после которого М мне кажется каким-то демоном из преисподней. Что, если все правда, хотя все говорят об обратном? Кто сошел с ума – я или мир?
И вот сейчас, глядя в полуночную синеву глаз сидящего напротив меня парня, я ощущаю… что-то, что мне не хочется ощущать. Что-то запретное и невозможное, что я пытаюсь всячески заглушить, искоренить, выкинуть из головы. Потому что даже если М с этим парнем справится не по зубам, все равно случится что-то плохое. Всегда случается.
– Нет, – говорю я, и голос мой звучит не так уверенно, как следовало бы. Возможно, я вижу этого парня в последний раз и сейчас, чувствуя, как все во мне противится тому, что я собираюсь произнести, все же выдавливаю из себя: – Я вынуждена отказаться от предложения королевы посетить ваш мир.
Что-то мелькнуло на его лице. Тень разочарования или удивления, или того и другого, но он ничего не говорит. Ничего неожиданного. Он снова кивает мне и выходит из машины. Ну, я отчасти надеялась, что он станет меня уговаривать или, по крайней мере, хотя бы посоветует подумать еще раз. Что ж.
Пока я смотрю, как он удаляется прочь, тонкий внутренний голосок вопит: «Догони его! Скажи, что ты согласна! Борись со страхом, сколько можно боятся!»
Я вспоминаю день своего