Я нацепляю на лицо фальшивую широкую улыбку при виде М, восседающего на стуле за столом, в то время как душу сжигает черное пламя ненависти. Эта улыбка так отрепетирована и тщательно заучена, что, кажется, она приклеивается к лицу, стоит мне увидеть своего «благодетеля». Но внутри все сразу сжимается, меня захлестывает мощными волнами паники и страха, как всегда при виде этого человека. Я уже вроде привыкла и смирилась, а все равно ничего не могу поделать с тем, какой смертельный ужас внушает мне М одним своим видом. И дело не только в его жестокости. Перед глазами вспыхивает картинка, как бью его со всей дури по голове подсвечником, а потом он подмигивает мне в больнице, хищно ухмыляясь. Меня передергивает. Спешу отогнать непрошенные мысли.
При взгляде на меня в милом бежевом платьице почти до колен, М просиял и одобрительно кивает. Он любит видеть меня только в платьицах, как и положено «настоящей юной леди», но я могу позволить себе только длинные и максимально закрытые, чтобы не было видно синяков, потому что гости могут увидеть меня. Охрана может увидеть меня. Наша экономка может увидеть меня.
Ему немногим меньше сорока, не очень высокий, он обладает хорошо развитой мускулатурой – более чем развитой, и я не понаслышке знаю, на что способны его руки. Привлекательный и приветливый, он неизменно производит неизгладимое приятное впечатление на окружающих, умеет расположить людей к себе. За фальшивой маской дружелюбия и добродушия скрывается настоящий монстр.
Рядом с ним хлопочет наша экономка. Играя свою роль до конца, я подхожу и целую М в гладко выбритую щеку. В его присутствии мне необычайно сложно передвигаться, потому что ноги наливаются тяжестью, внутри все холодеет и замирает. Я как сплошной оголенный нерв, реагирующий на малейшее раздражение. Любое его движение заставляет меня непроизвольно вздрагивать, хотя я знаю, что он не причинит мне вреда на глазах у свидетелей – не станет рисковать. Вернее, надеюсь, что это так.
– Как прошел день? – спрашивает он, беря ложку.
Я уставилась в свой суп, чувствуя, как трясутся руки, и мне никак не удается унять дрожь.
– Отлично. – Улыбка приклеена к лицу. – Мы сегодня выиграли соревнование по баскетболу. Я забила решающий гол. Трехочковый.
Хвастаюсь, потому что мои успехи обычно хорошо действуют на него. Похоже, сказанное мной удовлетворяет его. Сияние его глаз при взгляде на меня вызывает облегчение. Тру вспотевшие ладошки о внутреннюю сторону платья и берусь за суп. М не любит, когда плохо при нем ем, поэтому я всегда заталкиваю еду, не чувствуя вкуса, но с выражением безмерного удовольствия на лице.
– Я знал, что ты у меня способная. Молодец. – Он улыбается. – За твои успехи завтра купим тебе новое платье. Как насчет того, чтобы посетить со мной несколько магазинов?
– Конечно, папа, буду только рада.
Он настоятельно требует, чтобы я неизменно звала его «папой» при людях – видимо, для того, чтобы показать, насколько мы близки, и что у нас все