Сказание о забытом князе. Не терпя обидим быти. Том III. Тимофей Рахманин

лучший. Для него это было как игра. Фон Нордек всегда трезво и быстро оценивал ситуацию. Потому он прекрасно понимал, что идти сейчас на псковичей нельзя, рано. В Ливонии было время смуты. Поднявшееся несколько лет назад восстание куршей, йетвезов и земгал нужно было подавить в первую очередь. Лишь обеспечив спокойный и надёжный тыл, можно было собираться силами на серьёзную войну. Идти на Псков и Новгород, надеясь лишь на помощь Святого Креста глупо: нужна мощная, большая армия. Ведь эти два города всегда помогают друг другу, и в том их сила. Осади один город – с тыла подходит помощь из другого. Магистр начал пошаговую подготовку к войне с того, что захватил у земгал один из центров их обороны – замок Терветен и стал его перестраивать и укреплять по всем правилам для своей армии на случай нападения или отступления. Лишь после этого он пошёл дальше по землям земгал, зная, что тыл его прикрыт. Фон Нордек был ещё и неплохим стратегом. Магистр начал серьёзную подготовку к войне с русскими.

      Великий князь Ярослав Ярославич, вновь сев на стол Новгородский и дав клятву вести себя во всём согласно данным обещаниям, вскоре стал чувствовать себя неуютно. Привыкший вести себя надменно и властно, он просто бесился, если не мог позволить вольностей ради своей корысти. Оттого и испытывал скуку да копившуюся на вольный люд новгородский злость. В любом действе он стал видеть попытки и бояр, и смердов держать себя на равных с ним. С великим князем! «Псы безродные! Твари ползучие! Моя б воля, я бы вас…» – думал иногда Ярослав… То новгородцы стали не так ему кланяться, то шапки снимать, не торопясь, то не сразу и бояре вставали при том, когда он в горницу входил. Его стало злить всё.

      Да и сам Ярослав стал чувствовать, что вокруг него снова растёт недовольство. Не оттого, что он стал нарушать оговорённые обещания, а оттого, что его просто не любил этот вольный град. Но особо злило великого князя то, что разговоры о недавнем противостоянии не только не утихали, а всё чаще слышались не только средь бояр и купцов, но и среди черни, которая нещадно его высмеивала. Терпение его лопнуло, когда на торговой площади, Ярослав невзначай услышал в разговоре купцов псковского и новгородского хвалу князьям Довмонту и Дмитрию Александровичу.

      – От жа, – говорил один, – молоды, а ума хватило митрполита зазвать.

      – Угу, – отвечал другой, – а не то всыпали бы мы им…

      – Эт как сказать. Крови всё одно бы зазря пролилось, и нашей…

      – Эт да… Все под одним Богом ходим…

      – Мы-то со своим князем теперича хоть куда! Дай Бог здравия ему, – говорил купец псковский.