На другой день, июня 3 числа 1648 года, случился жестокий пожар[52], в который выгорело множество церквей и домой. Несчастье сие ожесточило еще более бунтующих: они пришли опять ко дворцу и требовали выдать им окольничего Петра Траханиотова, которого и казнили публично на площади. Замечательно, что голову убитого уже Плещеева топтал монах за то, что был им когда-то высечен. Монах же присоветовал бросить труп Траханиотова в огонь для прекращения пожара.
Бунт сей продолжался одни только сутки, по прошествии коих схвачены были зачинщики и главные бунтовщики. Некоторые из них казнены, а другие повешены[53].
Бунт сей описан с большими подробностями Олеарием и Н. М. Карамзиным, который основал все повествование свое на одном только рассказе первого. Голштинский посланник Адам Олеарий говорит: «Милославский, выдав дочерей своих за царя и Морозова, стал очень высокомерен и ненасытен к подаркам. Его происками отставлены были многие чиновники, и места их замещены были его родственниками, которые кинулись, как голодные волки, на просителей. Злостнейшие из них были Леонтий Степанович Плещеев и зять его Петр Тихонович Траханиотов».
По актам того времени видно, что первый заседал в Земском приказе, а второй – в Пушкарском. Оба места сии были очень маловажны, и мудрено, почему вознегодовала чернь на сих незначительных чиновников.
Соображая описание иностранных повествователей с нашими собственными актами, надобно заключить, что неблагонамеренные люди взволновали чернь против всех знатных бояр, по приговору которых учреждены были новые налоги. Олеарий, описывая бунт, жалуется на думного дьяка Назара Чистого, называет его жадным взяточником и говорит: «Он делал нам много помешательств». Следовательно, думный дьяк, хотя и брал с иностранцев, но сохранял в то же время выгоды своего отечества. В позднейшие времена многие европейские министры инаково поступали.
Многократно читали мы в разных летописях о ненависти россиян к немцам, в Москве и Новгороде проживавшим. В царствование царя Михаила Феодоровича отведена им была для преграждения сего особая слобода. Что же встречаем мы во время бунта? Немцы остаются покойными зрителями злодеяний той самой черни, с которой они везде дрались! Кто убит в первый день? Назар Чистой! Чьи дома ограблены? Бояр, заседавших в совете!
Олеария, мужа очень почтенного и ученого, можно везде принимать в свидетели, кроме бунта. В сем случае становится он судьей собственных деяний своих. Нет никакого сомнения, что бунт сей произошел от внушения иностранных торговцев, лишившихся богатых прибылей и свободной торговли при введении новых законов.
Вслед за этим бунтом случился другой в Новгороде [в 1648 году]: купец Волк, как летописи наши говорят, сказал иностранным купцам, что новгородцы, почитая их сообщниками Морозова в наложении цены на вино и соль, хотят их убить