– Ты мне сделал дыру! Дурр-рак. В платье дыру! Задвинь свою бандуру, чтоб тебя…
«Что?» – Подумал дракон и, остолбенело глядя на то, на что ему столь настойчиво предлагали посмотреть, по нечаянности дохнул струёй огня.
Это вызвало у акулы сначала истошный визг, а затем, когда оба увидели, что огонь – благородный боевой огонь, тёмно-синий, с багровыми искрами – угодил, по счастию, в ямку, выбитую им в щебне, Веда в наступившей тишине громко произнесла несколько слов на родном ей сурийском языке… Всеволод, застывший на разорённой им улице, с глупо растопыренными руками (с плеча правой свисала кошёлка), отчётливо покраснел.
– Как… – Сказал он и, повернувшись, посмотрел на Шанаэля.
Тот, вытягивая вперёд лапы, отчего сделался до чрезвычайности похож на леопарда, держащего младенца, смотрел на Всеволода и тихо смеялся.. Он направился к дракону и, сцепив лапы, потряс ими – опять Всеволод увидел мелькнувшее во всём облике доброго хозяина удовольствие
– Отменно. – Проворчал негромко Шанаэль.
Веда, приблизившаяся новой походкой, пронзительно толковала про дыру и хвост. В арке показался белый воротничок и двигавшиеся от усилия понять уши.
В два слова всё разъяснилось. Веда, которой в мастерской Гарамы, отлично и скоро построили пару обуви, направилась на прогулку в город, напутствуемая скептическим сапожником «размять передки» и «вернуться, коль что не так», так как он всё, по мере надобности, исправит, а времени у него нет, и напрасно Сари думает, что оно есть.
Желая найти кого-нибудь из друзей, чтобы похвастаться, а, может быть, и узнать, где прохлаждался всё это время один её знакомый, она осуществила своё намерение, много интересного увидела и тут заметила заворачивающего вот на эту улицу Шанаэля, которого немедля узнала по великолепному окату атлетических плеч.
(– Ох. – При этих словах польщённо вымолвил указанный).
Она, сказала Веда, не захотела его окликать.
– Потому что это невежливо – орать на улице.
Веда так же упомянула, что мама её не похвалила бы, узнав, что дочь окликает на улице привлекательных особей мужского племени.
(– Мерси.– Вставил Шанаэль).
Шанаэль, по словам акулы, шёл вроде бы и неспешно, но чудным манером пропал из глаз, вот она и припустила следом, сколь могла, быстро.
Она выбежала на эту милую улицу, где особенно прохладно и хорошо…
Всеволод потерянно огляделся. Щебёнка курилась в нескольких местах, кроны деревьев выглядели помятыми, и милая улица, обильно убранная пожжёнными сучьями и бесформенным каменьем, наводила на мысль о прошедшей здесь танковой колонне.
Она увидела Шанаэля, и тут вдруг всё загремело, загрохотало и…
Веда уничтожающе прервала свой рассказ и, подняв подол, принялась исследовать его, суя в дыру палец.
– И перед нами предстал дракон. – Неторопливо сказал Шанаэль, во всё время взволнованного