– Ланочка, доченька, возьми кастрюльку с бешбармаком и всем разложи в тарелки, пожалуйста. Нужно кушать пока горячее.
Мать Бердаха внимательно посмотрела на меня и, кажется, узнала.
– Кушайте, индюка специально для дорогой моей подруги зарезала сегодня, чтобы сварить бешбармак как она любит, – хвастливо обратилась она к женщинам в палате. И, повернувшись к подруге, продолжила:
– Испугала ты нас, Валентина Ивановна. Марат позвонил в обед и говорит: «Валя заболела, езжай к ней». Я – к тебе домой, соседи говорят – пошла в поликлинику, а там – «Скорая помощь» увезла. Водителя загоняла, пока гонялась за тобой, Фатимка бешбармак сготовила, тут и Марат домой приехали с Бердахом. Уф, жарко у вас тут, – с этими словами свекровь Фатимы расстегнула дорогое чёрное пальто с белым песцовым воротником и сдвинула на спину вязаный пуховый платок. Под тёплым платком был ещё один – зелёный, японский, прошитый золотистыми нитками, а под ним седые с остатками хны волосы.
– Чего вы всполошились-то? Эка беда – простуда! – вроде как недовольно выговаривала тётя Валя, польщённая вниманием друзей.
– Я с врачом твоим поговорил, – начальственным тоном начал отец Бердаха, – он говорит, что подозрение на воспаление лёгких, так что ты лежи и лечись, без самодеятельности тут у меня. Я тебя знаю, через пару дней заявишь, что всё хорошо и на работу придёшь. Даже не думай, тебе отдохнуть нужно хорошенько, – закончил он уже мягко.
Тем временем, мать моего любимого, воспользовавшись моментом, повернулась и спросила негромко:
– Ты та Лана, что у Фатимы свидетельницей на свадьбе была?
– Да.
– Что случилось? Почему в больнице? – кажется, она прекрасно всё знала, притворяясь несведущей.
– Воспаление лёгких.
– Поменьше раздетой бегать по морозу нужно было за чужими женихами, – с сарказмом произнесла она и отвернулась.
Я сидела как оплёванная, безжалостно униженная матерью человека, которого любила больше жизни. Хотелось выскочить из палаты, загромождённой этими самодовольными, уверенными в своей правоте людьми, но сил, чтобы встать и пройти несчастные три метра от моей койки до двери не было.
Скоро шумные посетители ушли, оставив после себя следы зимней слякоти на коричневом линолеуме и сдвинутые стулья посреди палаты. Ароматы сырокопчёной колбасы и сыра, плывущие