Гульнара всё же не выдержала и добавила, осторожно погладив меня по руке:
– Лана апа, выздоравливайте и ни о чём не думайте. Сегодня одна новость, завтра – другая. И потом, говорят, Бердах ага29 не соглашался на свадьбу, может быть, всё это пока разговоры? – она выразительно посмотрела на улыбающуюся Сапаргульку.
– Ха, ты или я лучше знает, что у Алибековых дома происходит? Всё уже решено, и Бердах сам попросил мать поехать свататься в Тахтакупыр. Что тут может измениться? Разве можно идти против воли влюблённых? – ехидно добавила она, метнув на меня недобрый взгляд.
– Спасибо, что навестили. Всем нашим привет передавайте, – вяло попрощалась я, еле сдерживая слёзы.
Проводила визитёрш до дверей отделения и зашла в туалет, чтобы выплакаться вдали от посторонних глаз. Наревевшись, умылась и вернулась в палату, где меня ждала медсестра со шприцами и таблетками. Как только она ушла, пожилая русская женщина, поселившаяся с нами только сегодня, спросила со своей койки: «Вы Алибековых хорошо знаете?». Мне не хотелось сейчас разговаривать, тем более об этой семье, но воспитание взяло верх, и я ответила, после небольшой паузы: «Не очень. Их средний сын у нас в управлении инженером работает. Жена старшего сына – моя одноклассница».
– А вы кем, бухгалтером? – продолжала допрос соседка по палате.
– Да.
– Надо же, живём в одном городе, и не знакомы, – промолвила она задумчиво.
– Не поняла, кто с кем не знаком? – удивилась я.
– Мы с вами не знакомы до сих пор. Я – секретарь отца Бердаха вот уже тридцать лет скоро. Мы с ним начинали работать вместе в Тахтакупыре, тогда он тоже был простым инженером, потом пошёл на повышение в столицу и меня за собой увёз. Разговоров было о нас, даже в Обком анонимки писали, что Марат Алибеков любовницу прихватил с собой. Вызывали его на партсобрание, отчитывали, хотели выговор влепить, а ко мне его беременная жена Джумагуль прибежала в слезах, просила пойти к секретарю Обкома и объяснить, что между мной и Маратом ничего нет. Ходила вместе с ней. Сейчас смешно вспомнить, а тогда за любовниц из партии погнать могли запросто. Отстояли две бабы мужика.
Я слушала женщину, затаив дыхание. Она говорила, обращаясь к кому-то невидимому в окне, словно забыв о моём существовании. Временами кашель душил её, но, откашлявшись и отдышавшись, она продолжала свою историю. Две другие соседки по палате вполголоса переговаривались между собой, не обращая на нас внимания.
– Родила она Бердаха, а через месяц заболела. Пришлось нам с Маратом дежурить у её койки и мальчонку