Мифы и факты русской истории. Из лихолетья Смуты к империи Петра I. К. Ю. Резников

решительный шаг: он покинул замок своего благодетеля и направился в Краков вместе с Константином Вишневецким, троюродным братом князя Адама. Это было знаковое решение – перейдя к католику князю Константину, Отрепьев перешел под покровительство католической Польши. У князя Константина были связи среди знатных польских семей, жена его была дочерью воеводы Сандомирского Юрия Мнишека. Решено было его посетить. Ежи (Юрий) Мнишек жил в королевском замке Самбор на берегу Днестра. Некогда богатый, он из-за расточительности почти разорился. Репутацию Мнишек имел сомнительную. При Сигизмунде Августе он поставлял старому королю любовниц. Пана Ежи обвиняли, что они с братом присвоили казну умершего короля. Тем не менее его везде принимали, он был кузеном кардинала Мациевского и дружил с бернардинцами[49].

      Приезд «царевича» заинтриговал Мнишека, и он стал задавать пиры один роскошнее другого. Хозяин сразу заметил, что царственному гостю очень нравится его 16-летняя дочь Марина, которой он уже три года подыскивал жениха. По приказу отца девушка поощрила ухаживания некрасивого, но знатного московита. И чувства «Дмитрия» переросли во влюбленность. Говорят, что из-за Марины у него был поединок с князем Корецким; князя увезли чуть живого. Кончилось тем, что «царевич» попросил у Мнишека руки дочери. Пан Ежи притворился крайне изумленным и отложил ответ до времени, когда Дмитрий съездит в Краков и будет принят королем. Вместе со сватовством возник и религиозный вопрос. Позже, в письме папе Павлу V, Мнишек писал, что ему стало жалко души Дмитрия. Он привлек бернардинцев. «Дмитрий» охотно шел монахам навстречу и обнаруживал пытливый ум, хотя все ещё склонялся к схизме.

      Зимой 1603/04 г. «царевича» признали два лифляндца – беглые холопы из России. Оба утверждали, что помнят малолетнего Дмитрия. Один служил у Мнишека, и ценность его показаний была невелика. Другой – слуга канцлера Литвы Льва Сапеги, Юрий Петровский, раньше холоп Петрушка, в детстве состоял при особе царевича Дмитрия. Сапега устроил встречу «царевича» с Петрушкой. Дело чуть не обернулось конфузом. Когда встреча состоялась, Петрушка стоял остолбенелый и молчал. Но «Дмитрий» подошел к Петрушке, сказал, что помнит его, и стал расспрашивать. Холоп обрадовался, признал «царевича», прослезился и стал утверждать, что узнал его по бородавке у носа и разной длине рук. О признании «царевича» сообщили в Краков папскому нунцию Рангони. В начале марта 1604 г. «Дмитрий» вместе с Мнишеком направился в Краков. Там выяснилось, что сенаторы не хотят его поддерживать. Мнишек пытался переломить ситуацию: он устроил роскошный пир для сенаторов, и «Дмитрий» им понравился, но мнения они не изменили.

      15 марта «Дмитрий» при содействии Рангони получил аудиенцию у короля. Самозванец явился с заранее приготовленной речью, составленной учёным поляком. В ней были латинские цитаты, исторические аналогии и просьба о заступничестве. В ответном слове вице-канцлер Тылицкий приветствовал «Дмитрия», но сказал, что Речь Посполитая